Пьер подобно ленивому киту не придумал ничего лучше, как опустится на глубину. Мрак,
увешанный, водорослями Ламинарии и омертвевшими кораллами, кинулся, за ним следом.
В фосфорном свете воды Пьер углядел на песчаном дне, блеснувший кругляшек, совсем
маленький с ноготок ребёнка.
"Вот сейчас, я коснусь её, - с надеждой подумал Безухов, вытягивая громадную конечность
свою по направлению к монете. (Ему казалось, что это именно давнишний, проигранный
на пари империал, лежит там припорошенный песком.) - Коснусь и спасусь. Не может
быть, чтобы я не спасся. Ведь я, никому не делал зла. Желать, желал, но не сделал. И я, их
всех люблю, и всех прощаю. И жену, и Долохова и Анатоля. При мысли о людях рвавших,
на части судьбу его, в разгорячённом мозгу Пьера отчетливо, словно из кусочков цветной
смальты сложилась картина:
Moscou, la ville sainte, объятая с четырёх сторон медно - жёлтым пламенем плыла в дыму и
копоти на встречу грядущему.
Пьер увидал себя идущим на пролом сквозь толпы жителей, потеряно метавшихся в
жарком аду.
Отчаявшиеся получить ключи от города "лягушатники" под водительством Мюрата
ворвались, наконец, на пожарище и оказались между молотом и наковальней. Жажда
наживы гнала французов по углям не покорённой святыни, в самое сердце пепелища. Но
страх погибнуть от рук раздавленных горем и унижением москвичей выталкивал из города
прочь, как пробку из бутылки. В Москве наблюдался тот самый невообразимый хаос и
безвластие, который позже и по другому поводу учёные нарекут Броуновским движением.
Раздвигая толпу плечом, Пьер направлялся, на Поварскую, и оттуда на Арбат, к храму
Николы Явленного, где в воображении своём замыслил он "дело". Широкий с зазубринами
кинжал в зелёных ножнах ждал своего часа под обтрёпанным сюртуком его. Граф Безухов
шёл убивать Наполеона. Ему представлялось, что со смертью Императора закончится всё. И
этот чудовищный пламень, пожирающий величественный город, и война его породившая,
угаснут сами собой. Он шёл, с намерением поставить кровавую точку в исторической
трагедии, написанной Вышними силами для подмостков театра с именем: Россия.
Одно только угнетало его. Он двигался скованно, как человек до конца не осознавший
последствий и тягот предстоящего. Пьер не знал точно, как будет убивать Бонапарта. Не
думал, что может погибнуть сам. Он просто шёл покончить со ВСЁМ ЭТИМ, и в тайне
надеясь, что ЭТОГО, не случится. Вернее случится, но как-то само собой, без его
физического участия, но при нравственном посредстве.
"Я трус. Жалкое ничтожество". - Подумал, отстранено Пьер Безухов, коснувшись,
заветного предмета.
Песок, возмущённый касанием, мутной взвесью стал, подниматься, к верху открыв,
постепенно, Пьеру вместо вожделенной монеты печальное лицо князя Андрея. В глубинном
пространстве лицо Болконского существовало само по себе. В не тела, которого здесь в
пучине морской не было вовсе.
Лицо князя открыло глаза и усмехнулось. Оно всегда делалось открытым и добродушным
при виде этого увальня в смешных, круглых очках помещавшихся на толстой физиономии.
- Ах, мой друг, здравствуйте. Давно же мы с вами…
Пьер нисколько не удивился, услышав голос друга в своём мозгу. Напротив удивление
показалось ему не уместным, даже бестактным в подобных условиях.
3
-
Душевно рад встрече Ваше Сиятельство. Однако же, вот где довелось свидеться.
-
Да, да такова жизнь. Вернее то состояние, которое здесь именуется жизнью. Впрочем,
вы я вижу молодцом мсье Пьер, какой пышный хвост и плавники загляденье.
-
О чём это вы князь?
-
Не важно mon here, главное вы теперь на всегда избавлены от ваших идиотских les bons
principes.
-
Вы хотите сказать! - Пьер в ужасе выпучил глаза, пытаясь подвсплыть на поверхность. -
Но позвольте князь…
-
А, хуля толку, Петруша? - горестно усмехнулся Болконский. - Что есть, то есть. Вам ещё
"подфартило", как здесь выражаются. Вы, полюбуйтесь, на кого я стал, похож. Полный
отстой.
Князь Андрей, несколько раз, крутнулся вокруг своей оси, давая Безухову рассмотреть
себя подробно.
-
А, как же прошлое, - с дрожью в голосе осведомился Пьер?
-
Через как, любезный граф. - Ответствовал Болконский. - Здесь есть только настоящее, и
то, не для всех.
Пьер, сделал, несколько кругов вокруг лица друга, стараясь, успокоиться. На языке его
вертелось миллион вопросов, но каким-то "шестым" чувством, он понимал, что князь
Андрей не удовлетворит его любопытства. Не потому, что не захочет, он просто не в силах