— Словно все это сон. Никак не могу понять, снится мне это или всё взаправду.
— Ты не спишь.
— Да? Тогда почему ты такая старая? — Катрина даже попробовала улыбнуться.
— Кэт, что последнее ты помнишь?
— Я…
Катрина нахмурилась, попыталась собраться с мыслями, но те ускользали как вода сквозь пальцы.
— Не знаю… В голове какой-то туман.
— Это пройдет. По крайней мере Керрас так говорит.
— Кто?..
— Неважно. Сосредоточься.
— Ладно… Ладно… — буркнула Катрина, а затем словно кто-то незримый дернул у неё в голове рубильник. Она вспомнила и войну со Светом и… — Максимилиан! Он…
Катрина вскочила на ноги, но Фия тут же положила руки ей на плечи и усадила обратно на кровать.
— Спокойнее, все хорошо. Он в порядке. Вроде бы…
— Вроде бы?
— С ним сложнее, чем с тобой. Он… Ну, ты знаешь, — вздохнула Фия. — Он пробыл в Пустоте дольше тебя, его и сложнее восстановить. Но Керрас делает оптимистичные прогнозы.
— Фия… Сколько лет прошло?
— Так ты не помнишь?
— Я ничего не помню. Последнее, что я помню ясно, как мы прощаемся, а затем Николас… отводит меня к границе с Пустотой. Дальше ничего.
— То есть и как ты была Пустой ты не помнишь?
— Я была… Пустой?.. — Катрину от одной мысли об этом затрясло и затошнило.
— Думаю, нам о многом надо поговорить, — вздохнула Фия.
— И выпить.
— И выпить.
— Ма-а-а-а-а-астер! Вы живы! Как я сча-а-а-астлива!
— Кха… Мелкая, слезь с меня… Жопу отожрала, раздавишь ведь…
Но та даже не обиделась, как сидела на Эларде, так и сидела. Разве что попрыгала немного, специально выбивая из груди мужчины воздух. Керрас наблюдала за этой картиной с едва заметной полуулыбкой.
— Всё… слезай…
— Не-хо-чу!
Но тут уже пришлось вмешаться Керрас. Она подошла и с важным видом дала юной девице легкую затрещину.
— Ай…
— Сходи Эларду за одеждой.
— Но…
— Живо, — Керрас не кричала, но её голос был таким твердым, что Эларду самому захотелось пойти за своей одеждой.
Надувшись, Чесити слезла с Эларда и быстрым шагом поспешила скрыться в дверях. Мужчина при этом несколько облегченно выдохнул.
— Спасибо. Удивительно, как легко она тебя слушает.
— Ты просто слишком её балуешь. Она эмоционально незрелая, как ребенок, и пользуется тобой. Я же не просто так составила график для твоих жен, чтобы никто не оставался в обиде. И кто его не соблюдает?
— Я.
— Ты.
— Просто она всегда готова.
— Разве это оправдание?
— Наверное нет.
— Вот и поразмысли над этим.
Воцарилась небольшое молчание, во время которого они просто смотрели друг на друга, после чего просто улыбнулись.
— Долго я был мертв?
— Неделю.
— И раз спустя столько времени я в порядке, мы победили?
— Победили, — кивнула Керрас и села рядом, после чего взяла Эларда за руку. — Мы свободны.
— Даже не верится, — вздохнул он.
— Что будем делать теперь?
— Не знаю даже…Найдем тихий мирок, начнем все сначала… — Элард легко потянул на себя супругу и заставил её лечь рядом. Керрас прижалась своим лбом к его лбу, заглядывая в глаза. — И может… попробуем снова?
— Элард…
— Мы ничего не могли сделать с Матиасом, — сказал он, приобнимая её. — Это была… его судьба. Судьба стать тем, кем он стал, и погибнуть от… моей руки. Но теперь, когда мы свободны…
Слова застряли у него в горле при виде её слез. Керрас редко давала волю чувствам, но сейчас душевная боль буквально прорывалась наружу, и Элард запоздало понял, что они о Матиасе толком не говорили. Они сделали, что было должно, спасли всех, но о том, что их сын стал чудовищем, которого пришлось убить, предпочитали лишний раз не вспоминать.
Элард прижал её к себе и дал возможность выплакаться. Вскоре вернулась и Чесити, но увидев, что происходит, поспешила смыться. «Все таки она не безнадежна» — подумал Элард в тот момент.
— Полегчало? — спросил он, когда Керрас немного успокоилась.
— Да. И… может ты и прав. Начнем все с чистого листа.
— Сбежим из города? — заговорчески предложил Элард. — Только ты да я.
— Чесити тебя и в другом мире отыщет.
— Да… ты права…
— Но… я правда подумаю о том, чтобы попробовать снова. Теперь это и впрямь возможно… Только дай мне немного времени, ладно?
— Столько, сколько захочешь.
Катрина шла за Фией и едва могла унять дрожь от волнения. Память понемногу восстанавливалась, как и ясность мысли, но те годы, что она провела в Пустоте, стерлись, словно их и не было. Она не помнила ни как нападала на Аридель, ни как спасала Люциуса.