Мое выздоровление немного затянулось. Рана воспалилась, началось заражение. После того, как Норма меня заштопала, я поел и лег спать прямо у камина. И как следует, уже не просыпался. В полусонном состоянии почувствовал, что меня подняли сильные руки и куда-то понесли, уложили на мягкую кровать и накрыли чем-то теплым. Сил возражать или благодарить у меня не было.
В следующий раз, когда сон немного отступил, и я смог приоткрыть глаза я увидел гесту и почувствовал, что она поит меня каким-то отваром. Казалось, что я погружен в воду, двигаться трудно, сказать что-то не возможно. Оставалось только пить и смотреть на происходящее сквозь накрывшую глаза пелену.
Не знаю, сколько провел в таком полубессознательном состоянии, то в глубоком сне, то в полудреме. Когда я оставался один, то чувствовал это. Чувствовал, что в комнате никого нет, а сгустившаяся вокруг темнота почему-то сильно пугала. Такого не было даже в детстве. Все, что я мог сделать так это лежать и звать Гесту. Но слова застревали в груди, и получалось только немое шевеление губ.
В очередной раз, оставшись один, я почувствовал, как все мое тело начало вибрировать и раскачиваться, как будто приподнимаясь над кроватью. А потом вдруг меня потянуло неизвестно куда и мне показалось, что это все. Что жизнь закончилась, и душа навсегда покидает обессилевшее тело. Сознание провалилось во тьму.
Не удивился, снова увидев свет. Это был не свет в конце тоннеля и не светящееся облака, а вполне обычный солнечный свет. Я стоял посреди зеленого сада. Аккуратно постриженные кусты вдоль вымощенной камнями дорожки, щебетание птиц и легкий теплый ветер заставили меня подумать, что я в раю.
- Вот уж не думал, что рай существует - оглядываясь вокруг, сказал я в полный голос.
За моей спиной кто-то взорвался бодрым, задорным смехом. Настолько заразительным, что я невольно усмехнулся, поворачиваясь к источнику. Такой мелодичный, с силой, ровно и чисто льющийся поток веселья я наблюдал только у одного живого существа в обоих мирах, в которых мне довелось бывать. Но, увидев перед собой совсем молодую девушку, не старше восемнадцати лет, был немного разочарован. Стройною фигуру облегало белое платье без рукавов, слегка прикрывающее плечи и доходящее до колен. Волосы собраны в хвост, открывая острые уши.
- Со мной что-то не так? - смутившись, спросила она.
- Нет, с вами все в порядке, просто я ожидал увидеть другую.
Девушка снова рассмеялась. Ее смех был похож на смех Валери, но эта особа смеялась от всей души, не скрывая озорного блеска в глазах, чего Валери никогда себе не позволяла.
- Здесь ты мог увидеть только меня! - уверенно заявила девушка.
- А где это здесь? - подняв глаза к небу с белыми облаками, слегка закрывавшими солнце.
- В моей, еще не проявившейся реальности - ответила девушка, еще больше озадачив меня.
- Это как понимать? - спросил я.
- Так и понимай, эта моя реальность, но она еще не реализовалась в том мире, где живешь ты, так что пока я сама по себе.
- Допустим. А я что тут делаю?
- Я позвала тебя, и ты пришел - девушка засветилась, так как будто я принес ей долгожданный подарок.
На всякий случай, осмотрев себя с ног до головы, я убедился, что никакого подарка при себе не имею. На мне были все те же летние штаны и снова целая рубашка от Гучи. Правда, вместо привычных туфель на ногах красовались открытые кожаные сандалии. Я посмотрел на ногу девушки и увидел, что она совсем босая. Нахмурился, подумал о том, что камни наверняка не прогрелись на солнце как следует и ей не стоит разгуливать босиком и тут же на ее ногах появились почти такие же сандалии, как у меня.
- Благодарю - тепло, улыбнувшись, сказала девушка - Но этого мало, ты один из тех, от кого зависит, буду ли я вообще ходить по тропинкам Квемера.
Я пригляделся к девушке, и понял, что она очень напоминает мне Валери. И мелькнувшая догадка чуть не заставила меня подпрыгнуть на месте, в буквальном смысле ударив током в районе солнечного сплетения. Подойдя к девушке, я протянул руку и провел пальцами по ее белой щеке. Ощущения были острее, чем когда либо. Теплая, гладкая кожа вызвала во мне чувство безграничной нежности. Такой, что казалось, если я не обниму, не прижму к себе это светлое, родное создание, то задохнусь от нахлынувших чувств.
Поддавшись мгновенному импульсу, я обнял ее. Она не сопротивлялась, а наоборот замерла, прижавшись щекой к моей груди. Немного отодвинув ее от себя, заглянул в ее такие же, как и у матери, зеленые глаза. Но то, что я там увидел, заставило меня отшатнуться, выпустив ее из объятий.
Зрачок сначала расширился полностью залив радужку черным цветом, затем запылал синим огнем, который растекся по всему глазному яблоку. Лицо девушки стало острее и тверже. Она засмеялась, но на этот раз смех не был веселым и заразительным. От этого смеха сердце похолодело в моей груди.