Пришлось сделать усилие дабы сохранить бесстрастную рожу. Рано еще, пусть болтает, пусть дальше лапшу вешает. Факт, что ему довелось полистать мой дневник уже кристально ясен — кто знает, что еще он выдаст между строк?
Федерал умудрялся так ловко расставить акценты в своей истории, что даже Киара бы потянулась за платком и, утирая скупые слезы, потрепала «овдовевшего» холостяка по плечу. Прирожденный манипулятор.
Но к несчастью для него, я не ведьма, а кое-что похуже. И вдоволь успел потусоваться с замполитом, чтобы выучиться пропускать словесную мишуру и сосредотачиваться на посыле.
А суть проста как палка — царь хороший, бояре плохие. То есть кошатины с князьями. Красивая сказка, правдоподобная, одно портит — слишком уж удобная для него.
И ведь самое паршивое, почти не врет, козел! Просто неудобное прячет, а то что озвучивает, эмоциями в нужную сторону подталкивает. Профессионал, мать его. Геббельс бы присвистнул.
Теперь понятно, отчего Эмбер пальцы грызла да слизняком его обзывала — не в пытках дело, а в профессиональной зависти. Даже хитрожопая особистка — сопливая красная шапочка на фоне этого волчары. Высшая лига! Отчего мурашки по спине бегают еще тревожнее — что элита здешнего закулисья позабыла на периферии цивилизации? На кой хрен встречается со мной лично? Мешаю я ему? Схему с регентом и советником сорвал? Планы ломаю? Так грохнул бы и вся недолгая!
Конечно, можно предположить что моя скорая смерть и так подчеркнута в его календаре, а сейчас лишь внимание усыпляет и развлекается от скуки, но… Нет, тут что-то гораздо хуже. Уж не завербовать ли пытается?
— Ну, короче… — я откашлялся, тщательно скрывая свои догадки и подыгрывая его ожиданиям. — Раз невиновные наказаны, а непричастные награждены, может мы к делу перейдем? На кой ляд ты…
— Постановил тебя хранителем Грисби? — мигом сориентировался он, вводя меня в нужное русло. — Ты и сам знаешь ответ. — непринужденная речь контрастировала с липким взглядом. — Как говорили древние, разумнее отменить рабство сверху, чем дожидаться пока оно «отменится» снизу. Низводя к простым словам — не стоит мочиться против ветра и идти наперекор толпе, рискуя по упрямству потерять все.
В принципе, все как Эмбер говорила. «Не можешь наказать, награди» и всякое прочее. Тут бы расслабится, окончательно уверившись в его искренность, да только тараканы в башке не успокаиваются. Как-то… Банально.
Не тот уровень, чтобы легко сдаваться и умывать руки. К тому же, слишком точно за Эмбер повторил — уж не оттого ли, что успел со всех сторон ее обнюхать и понять как она думает?
Как там особистка говорила про регента? Лучший союзник, тот, кто мнит себя врагом? Или это про рыжего сотника было? Или стюарда? Убей не помню… Но смысл тот же.
Пусть я и старательно прикусывал язык, дабы опять не сболтнуть чего вслух, хозяин и без слов заметил сомнение на моем лице. С пару мгновений побуравив меня оценивающим взглядом, он поспешно «капитулировал». Как и в первый раз.
— Зверь чует западню… — с почти искренним разочарованием он покачал головой, откидываясь на кресле. — Хорошо, твои подозрения не беспочвенны, я и впрямь имею на тебя расчет… Ты ведь уже догадался, верно? Еще бы, после такого «намека» в главном чертоге…
Вон оно чего! Почуял неладное и теперь проверяет, прикидываюсь ли я дураком или впрямь повелся на отмазки за пытки Эллис, повешенных барменов, и собственное покушение. Действительно ли я лох, которым можно манипулировать или такой же Джеймс Бонд колхозного разлива, использующий чужую хитрость для своих целей.
Ладно, меня тоже не на помойке нашли, Штирлиц недоделанный! Уж в кого-кого, а в дурака я играть умею! Так преуспел, что всю жизнь из роли выйти не получается.
— Князь? Из-за него весь сыр-бор?
— Именно. — одобрительно кивнул инспектор ненавязчиво сканируя каждое колебание моего лица. — Молодой Рорик все стремительнее оборачивается угрозой. Себялюбие взывает к действию, а после твоего выступление на казни… Грядет гром. И я не в том положении, чтобы отказываться от друзей.
Угу, еще и на меня вину спихнуть успел… Опять проверяет! Очевидную уловку выставляет и смотрит, клюну ли? Сам же разговор строит как хочет, водя меня бараном на поводке, но при этом внушает, будто именно я у руля.
Хитрый, гаденыш… Да слишком уж привык играть на чужих иллюзиях о собственной значимости. Окей, продолжаем ломать комедию:
— Союзник? Скорее громоотвод. С мишенью во всю спину.
Инспектор явился исключительным лицедеем. Он не переигрывал, не выпучивал глаза, не хватал ртом воздух, не скрипел зубами. Нет, он действовал тоньше — чуть дрогнувшая бровь, мимолетный взгляд, пауза на вино, мнимое безразличие в глазах… Видать тоже когда-то полевым агентом служил. Каким-нибудь подпольным провокатором.
— Твоя правда… — наконец «сознался» он, изображая пойманного за руку. — Стыдно признавать, но я не уверен, сколь долго смогу держать Жимира в узде закона. Мне нужен отвод — пугало, дабы отвлечь его гнев от себя и города, до тех пор… До времени.
Ну наконец-то! К делу переходим. Сейчас я начну его доить про это «до времени», выпытывая про замыслы, а он станет долго юлить. Итог закономерен — я припираю его к стенке, он сдается. Поразившись моими очешуительными аналитическими талантами, лживый засранец немедленно напророчит великое будущее и возьмет в какие-нибудь приемники.
Или заманит любой иной наживкой, — лишь бы клюнул. Короче, капкан захлопнут, противник зарылся в окопы, — дальше дело техники. Артиллерийской. Придумает ли он свой «тайный план» на ходу или у него в рукаве целый ворох шпаргалок на такие случаи — роли не играет. Главное посыл.
— Так и… — я охотно последовал в заготовленную ловушку. — В чем прикол? С чего бы мне помогать в твоих играх? Особенно, вслепую? Я конечно чокнутый, но не настолько…
— Ты не сумасшедший. Просто тебе очень плохо. Ты терзаешься своим статусом, так как не находится никого выше, кому ты смог бы излиться посильно. Господин не может жаловаться слуге, и чем выше пост, тем сильнее одиночество.
Его проникновенные глаза и сочувственный тон заставили сердце пропустить удар. Ладони сами сжались в кулаки. Тщательно собранный домик из схем внутри схем сдуло будто карточный — инспектор резко изменил направление атаки, застав меня врасплох.
— Ч-ч-чего? Че несешь-то?
— Это не сумасшествие. Заживая, рана зарастает свежей, нетронутой кожей. Ровно так же и душевное потрясение срывает пелену иллюзии, оставляя за собою шрам, уже не способный на былое мировосприятие. Это не сумасшествие. Трезветь всегда больно и чем сильнее разочарование, чем громче трещат прежние идеалы, тем заметнее остаются шрамы. Это не сумасшествие, это трезвость и ясный ум, которому видится истинная суть вещей, посылов, и…
— Да пошел ты нахер!
Вскочив с кресла я едва сдержался, чтобы не рвануть за воротник дешевого френча и не приложить урода головой о стол.
— Полно сир, я вовсе не желал… — инспектор продолжал свою линию, изображая испуг, но липкие глаза едва не сверкали от довольства.
Не-не-не, я в эти игры больше не играю! Телепат чертов!
— В жопу свои хотелки засунь и хорош кривляться! Дай угадаю, здесь я должен был проникнуться, да? Слезку пустить, уязвимость показать⁈ Да пошел ты нахер! Князь, кошатина… Параши кусок, думаешь самый умный⁈ Самый хитрый⁈ Да бибой тебе по всей роже!
Сам же князя против меня настроил, сам же спровоцировал его на сцену в зале! Как долбанный постановщик в театре! Сам же кошатину науськал, сам же подтолкнул к самоубийству об меня! И с регентом так же было! И вся эта байда с неудобным креслом и заискивающими «капитуляциями» — туда же! Чтобы выдать его волю за мое сугубо личное желание! За стечение обстоятельств! Под кожу залезть и насрать там по полной!
Замполит, сучий потрох! Такой же ублюдок! Людьми играет как захочет, навязывая им свои цели как их выстраданные решения! Психологи расскажут про очередную форму травматического невроза, капитан прогонит лажу про долг командира перед солдатами, начальник штаба по отечески по плечу потреплет, — все, лишь бы я был «удобным».