На вопрос «откуда такая уверенность», ведьма помрачнела:
— От того, что вы все ему ноги лобзать обязаны… «Армии тысячи стягов», «Битвы кричащих лугов», все это не стоило бы и выеденного яйца, не снизойди мой отец! Никчемные мошки — где надо работать головой, применяют только задницы…
Еще раз пройдясь по тупости «не-сестры» и кинув пару камней в мой огород, Киара вспомнила времена, когда была помоложе. К счастью, среди презрения к местным и синонимов «насекомое» затесалось и нечто более информативное — она косвенно подтверждала россказни чекиста — «Айболит» и впрямь работал вместе со «старым федералом».
Препарируя религиозных птиц и активно участвуя в допросах в обмен на «материалы», Пилюлькин помог старому федералу осознать масштабы вторжения — за морями-океанами существовал целый континент, населенный этими пернатыми мутантами. И, несмотря на раздробленность, когда каждым «полисом» правит свой «живой бог», в стремлении добраться до «Грааля» они оказались удивительно солидарны.
То, что окрестили «Визжащим штормом» являлось лишь первым звоночком. Подготовкой плацдарма для настоящего вторжения, которое уже не первый год визжало пилами и орудовало топорами, штампуя новые корабли, способные пересечь голубые просторы и не сгинуть в штормах или клюве очередной разновидности гигантского спрута.
Против такой «пернатой орды» у местных царьков не было и шанса.
— Кинжал во тьме стоит тысячи мечей на рассвете, но как насчет реагентов, острого ума и особого «материала», а? Ха, как нахмурился! Знала, я знала что уж ты-то сразу поймешь… Не такой как эти головозадые болваны, не ведающие, что одна чахотка сгубила куда больше, нежели все их мечи вместе взятые.
Бактериологическое оружие. Куриный грипп из разряда «три дня поноса и кладбище». Прежний инспектор доставал «материал» с болячками, а Айболит препарировал и тестировал живые коктейли на пленных курицах. Благо допросы подтвердили, что птицы не всегда брезговали пленными, угоняя редких «талантливых» на свой континент в качестве экзотических трофеев. В жертву своим «живым богам» приносили. Те, видать, от того то ли жили дольше, то ли сильнее становились, то ли просто дофига вкусно.
Не с первого раза, не со второго, но несчастных людей, зараженных всевозможными искусственными болячками удалось-таки «слить» в качестве трофеев. Что произошло после того как корабли с пленными бедолагами отчалили — никому не известно. С тех пор на горизонте не видели ни одной куриного паруса.
Экспедиционный корпус оказался отрезан от метрополии, зажат, и разбит объединившимися феодалами. За спасение мир рукоплещет рыцарям с лордами, Киара лыбится от гордости за отца, а про хренову тысячу ни в чем не повинных людей, которых пустили в расход ради общего блага никто и не слышал. Кто этих беженцев считал?
Ничем не обоснованное ощущение, но я почти уверен — именно после этого дорожки инспектора и герцога разошлись. Пожилой отец малявки неспроста прослыл «миротворцем» именно после куриного шторма. Видать, помогал с «материалом», а когда понял масштабы и узнал чего Айболит с людьми вытворял…
Тут-то и понадобилась замена в лице барона. Настоящего для инспектора, и разбойного для Айболита.
— А теперь… — Киара отлипла от алтаря, поднимаясь и разглаживая потрепанное в походе платье, которое она так и не переодела со дня свадьбы. — Вознеси безмолвную похвалу своему избавителю, которого ты с такой легкой руки окрестил мучителем. Именно благодаря моему отцу нас поджидает не более, чем пара оголодавших дикарей. И тебе бы стоило с куда больше опаской глядеть назад, нежели вперед — инспектор представляет куда большую угрозу твоему отчаянному предприятию… В чем бы оно не заключалось.
Хорошо, коли бы так, но… В местный краях даже вода просто так не течет, не то что петухи кости разбрасывают. Какая бы дырявая моя память не была, но я помню, что первым виденным мной алтарь так же находился у реки. Вымерла ли их цивилизация или просто взяла больничный, но своих поисков курицы не бросили. Остатки ли былого вторжения или новая экспедиция, но из-за этого нагромождения костей инспектор перестал казаться такой уж большой проблемой.
Петухи переговоров не ведут и схемы внутри схем не мутят. У них другой профиль.
И все же хорошо что Эмбер осталась в Грисби — теперь я уверен, все эти алтари лишь малые копии тех, в которые курицы превращали взятые штурмом города. Включая родину особистки. По-моему, она что-то рассказывала про то, как «башня» из костей затмила высотой отчий замок, и как вишенки на этом сатанинском торте, наверху гнили насаженные члены ее семьи.
Брехня, конечно — сама она этого видеть не могла, а слухам верить… Но если про родственников фигня, то про языческое капище — точно правда, ибо в полной мере объясняет осаду Грисби.
Не инспектор и уж тем более не регент первыми придумали вырезать целый город. Как нерадивый школьник, федерал всего лишь «списал» у куриц. Может все это ради «пеленгации», но… По-моему иначе. Может мумба-юмбе требуется какой-то катализатор? Дело ли самом «Граале», который нужно «разбудить» или в абортированном божке, которого нужно покормить… Какая разница? Просто ощущение. А они у меня, сволочи такие, постоянно подтверждаются.
Логика, блин. Гранате требуется взрыватель, лампочке электричество, а жизни требуется смерть. Возможно для этого инспектор меня и берег, как экзотическое шампанское на новый год.
Окончательно замерзнув, я наконец покинул тающий ледник, выходя на сумеречный хутор. Птицы смолкли и единственными звуками разносящимися поверх провалившихся крыш, оставался едва слышимый голос Гены. Слов не разобрать, но судя по интонации, он вовсю жаловался вампирше на вопиющее неуважение к его охрененно важной персоне.
Обладая куда более чутким слухом нежели я, последовавшая за мной ведьма издевательски оскалилась, хватая за рукав:
— Пусть я и стосковалась по запаху крови, но тебе стоит повременить с возращением… Пусть для тебя в мире нет ничего слаще боли и унижений, но все же дозволь «я-же-тоже-воину» выплеснуть желчь на его обожательницу… Ей будет полезно, уверяю. А то заладила, «не-такой»!
Посмотрев на отголоски пламени, бьющие сквозь завешанные окнами одеяла, я глубоко вздохнул. Пес с ним, пусть пацан выговориться раз так приперло, ужин подождет. Жалобы и нюни не особо годятся в качестве приправы к «мясной каше».
— Блин, может он реально слабоумный… Ну вот хотя бы ты объясни, какого хрена ему неймется, а? Здоровый лоб, а все как маленький…
— Слабоумный и незрелый? Однозначно! Иначе кто еще в здравом уме решит последовать за тобой? — самодовольная улыбка Киары тут же провисла, едва до нее дошло что она «опустила» саму себя.
Состроив кислую мину и отпустив рукав, она сунула руку под мой локоть, едва ли не насильно уводя от освещенной избы и таща на прогулку по вымершим дворам:
— Вот уж чье слабоумие меня впрямь занимает, так это твое — в самом деле, какова загадка! Отчего же миловидный и нежный оруженосец мог привязаться к такому жесткосердному дуболому как ты? Хм… Дилемма! Так сложно, так сложно… С чего же бастард, с рождения живущий в презрении и страдающий от чужой гордости, вдруг привязался…
— Давай короче, а? Я жрать хочу, а не нудятину на ночь.
— Твоей же микстурой угощаю! Ну как, нравится, нравится, а⁈ То-то же!
Не добившись от меня и тени эмоции, ведьма разочарованно закатила глаза:
— Как же ты мне дорог… Ну сам пораскинь, вырожденец, ежедневно третируемый за свое происхождение, и наемник, который в своем высокомерии отрицает любые титулы. Разумеется малец воспылал страстью, как иначе⁈
— Погоди, какой страстью⁈
Не надо страсти! Не положено страсти! То-то он про жопу мою заикался! Вот же мелкий…
Получив пальцем под ребро, я быстро прикусил язык.