Походу, ведьма таки не соврала и с этим заведением правда что-то не чисто. Долбанный дед! Обязательно надо было все испортить! Не мог в другой день в нее карнизом потыкать? У нас целый бордель — тычь не хочу, но нет, надо обязательно испоганить...
— В таком случае, возьму на себя смелость смиренно поблагодарить вас за сию достойную сделку, господин! — тщетно пытаясь спрятать дрожащие глаза за наигранной улыбкой, парень положил на стол заполненный квиток из дорогой бумаги.
— И что это?
— Это вексель, господин. Вы можете обменять его в местной гильдии авантюристов на указанную сумму. Если вы поспешите, то успеете обналичить вексель в сей же день!
— Да знаю я, что такое вексель, я спрашиваю...
Пацан воровато оглянулся на дверной проем и чуть подвинул бумажку. Под квиточком с печатью, росписью, и крупной суммой, мелькнула крошечная записка. Детективов насмотрелся, поганец...
Посмотрев, как я убираю бумажки в рукав, антиквар учтиво поклонился:
— Хорошего вам вечера, господин. Счастлив был с вами познакомиться!
Я попытался заговорить в полголоса и уточнить, что за хрень тут твориться, но пацан лишь испуганно кланялся и громко блеял, как ему приятно со мной встретиться и как долго он ждал этого момента. То ли он полный шизик, то ли до смерти напуган.
Пожав плечами и проверив кинжал за поясом, я вышел из салона и, убедившись, что нигде не притаилась какая-нибудь бабайка, пошел к далекому фонарю.
Коротенькая писулька, приложенная к векселю, клятвенно молила меня встретить пацана «завтра в полдень» в «резиденции губернатора» и заклинала «спасти». Если резиденция это салон, то вот от кого я должен спасать парнишку — мне решительно непонятно. Что за журнал? Что за очкастая девка? И причем тут яд и демоны?
— Ну, зато теперь понятно, почему Эмбер была против... — проворчал я, крутя в руках вексель на полсотни серебряных монет.
Везде свое жало сунет, махинаторша недоделанная. По-любому какой-нибудь процент имеет.
Потоптавшись на месте и протяжно зевнув, я осторожно двинул в сторону салона. Переться в гильдию через переулок у пекарни было решительно лень.
И все-таки подозрительный пацан. Какого черта он меня господином называл, если меня в городе каждая блоха знает? По дороге пройти нельзя — со всех сторон «обсиркают». Может он притворялся? В дурачка сыграл, чтобы свалить по-тихому?
Было бы неплохо приставить слежку за этим магазином, но... А кого я поставлю-то? Стражники не годятся, Эмбер мне жопу порвет, если узнает, что я ее не послушал, а Гену я здесь ни за что не оставлю. Самому бы пронаблюдать, но уж больно замотался.
Дойдя до площади и поглядев на мерцающие окна княжеской резиденции, я все же решил сперва наведаться в гарнизон. Надо все-таки бородачей предупредить — а то мало ли? Может парень меня и правда обдурил, а сам за ночь на лыжи встанет. Непонятно, куда он зимой сбежит, но вдруг?
Глава 17: Врагов много не бывает.
Грубый кристаллик, заблаговременно выложенный из кисета перед походом в антикварку, безразлично переливался в свете толстой свечи, наотрез отказываясь реагировать на ржавую чесалку.
— Так и запишем «подозреваемый от показаний отказался»... — устало зевнув, я заскрипел карандашом на оборотной стороне кладовой описи, любезно предоставленной евнухом.
Скромные числа, угрюмые финансовые прогнозы и настойчивые рекомендации к экономии шли вперемешку с результатами моих «очных ставок» с «подозреваемым». Невероятные тайные техники и полбутылки подозрительной бурды, спертой у деда, наконец позволили подвести неутешительный итог:
— Я идиот. — записав ошеломительное открытие на деревянную табличку, я шумно выдохнул и снова взялся за бутылку.
Пустая спальная осталась глуха к шокирующему признанию, позволяя насладиться тишиной и зрелищем красиво танцующего свечного огонька.
Нихрена не понимаю, что с этим кристаллом не так. На меня — светится. На китель тоже. Даже на берцы реагирует, а вот на чесалку, бутылку, или нестиранные трусы — ноль эмоций. Можно было бы предположить, что это некий детектор дураков из других миров, но он ведь и на трубу светится, верно? Следует вопрос, что общего у лейтенанта и писюкастого демона? Кроме нелюбви к козлиным бородкам и экстремальной криворукости — на ум ничего путного не приходит.
Хлебнув горького пойла и поморщившись, я потянулся к тумбочке с векселем с запиской.
Допрос с пристрастием, устроенный по возращению из гарнизона мало что прояснил — хмурый дед решительно отрицал всякую связь с антикваркой, заявляя, что поддерживал контакт с капитаном исключительно через «козленка». А та ниточка оборвалась под щелканье паранормальной клешни.