— Коммандер! Синяя эскадрилья докладывает об успешном перехвате вражеского курьера! Он пытался прорваться именно там, где вы и предполагали!
— Прекрасно, капитан, — не поворачивая головы от обзорных экранов, отозвался я. — Передайте на Зарю Тэскира, что я прошу их покараулить наш трофей. Синей эскадрилье — выдвигаться в квадрат 36/9/17.
— Так точно, сэр!..
Никогда не понимал своих товарищей, когда те раз за разом рвались вниз, на поверхность, командовать десантами и наступлениями. Ведь вот она — идеальная иллюстрация природы Великой Силы! Только присмотрись. Заметь. Почувствуй! И то, что раньше казалось абсурдным и невозможным, становится очевидно и естественно, как сочетание Тьмы и Света в одном человеке. Это же так просто и ясно, так… Обыденно!
— Акл-3428 передаёт: «Получил критические повреждения! Не могу вести бой! Требую помощи!» Сэр, наши истребители не успеют на помощь флагману генерала Ки-Ади-Мунди! Между нами почти две тысячи вражеских сигнатур!
— Расчётам правого борта: перевести все орудия главного калибра в режим «20», прицел 35/8/17, беглый огонь по готовности. Реакторной: санкционирую повышение тактовой частоты пульсации ядра до Оранжевого-5, сброс на зелёный через двенадцать минут. Техническому дивизиону: подготовиться к экстренной замене энерговодов в секторе 6 и 9, а также тушению пожаров в 17, 9 и 14. Передать на Акл-3428: держать курс 20/14/6, всему персоналу на палубах с первой по третью срочно облачиться в скафандры и приготовиться к разгерметизации…
Нет… Воистину ощутить подобное в наземной операции в сто крат сложнее. Это единство противоречий, сплав противоположностей, слияние… вопреки себе.
Будучи простым наблюдателем, не понять всей красоты этой картины, не вкусить всех её вкусов и ароматов, не познать этот пьянящий восторг полного и всеобъемлющего осознания. Крохи, отзвуки, едва слышное эхо — вот предел для того, кто в боевой рубке лишь гость, но если ты в ней Хозяин… Если вся эта совокупность разумов готова прийти в движение по первому твоему жесту, а ты сам превращаешься в овеществлённую волю этого исполинского существа… О-о-о, тут с непривычки можно и опьянеть.
— Коммандер! Мы стреляем в собственный корабль! С таким прицелом Акл-3428 в самом центре эллипса рассеивания!
— Именно, Капитан Расс, — поворачиваюсь к запаниковавшему офицеру. — Но корпус Аккламатора выдержит огонь расфокусированного до двадцатого деления луча турболазера. А Стервятники сепаратистов — нет.
… На счастье, мне эта перспектива не грозила, но вот спустя почти четыре тысячи лет вновь ощутить это давно забытое чувство было… как-то по-детски радостно. Словно уже взрослым нашёл свою любимую игрушку из далёкого-далёкого времени, о котором уже почти ничего не помнишь. Блёклую и неказистую, но такую родную и тёплую.
И вот ведь удивительная вещь — сознание! Казалось бы, вокруг кипит бой, а мои шансы по всем прогнозам присутствующих офицеров Республики близки к нулю, но я ничего не мог с собой поделать. Едва эскадра начала первые манёвры, как мне на губы упорно начала лезть идиотская улыбка ностальгии, а вместо нервных переговоров и криков в эфире уши слышали какой-то милый и ненавязчивый музыкальный мотив.
Вокруг бурлила смерть. Страх и ненависть проникали в души. Ярость, восторг и отчаяние сменяли друг друга по сотне раз за минуту. Дрожали силовые наборы крейсеров под остаточным импульсом чужого огня, что не смогли до конца погасить щиты. Горели эмиттеры и конденсаторы самой защиты. Перегревались орудия, не успевая сбросить тепло до новой порции тибана, что судорожно пихали в них канониры, спеша перекрыть практическую, возможную лишь в теории, скорострельность своих любимиц. Прочнейшая сталь озаряла космос бутонами огненных цветов, в одно мгновение распыляясь на атомы под убийственным огнём вражеских пушек. Фотоны света, извергнутые горящим металлом, и воля живых, рождённая в горниле ужаса, их танец — сплав, ощутимый в самый яростный миг, возвышаясь над битвой… Разве это не то, ради чего живёт любой мужчина?
— Но Акл-3428 и так сильно повреждён! Он может не выдержать нашего огня!
— Успокойтесь, капитан. Не выдержат только верхние палубы — большая часть команды останется жить. А обшивку можно будет восстановить. И, Франк, — пристально заглядываю в глаза человеку, — я рад что вы не стали самовольно отменять мой приказ, ощутив сомнения. Надеюсь, и в будущем вы не утратите это ценное качество.
Побелевший от (как он считал) нанесённого оскорбления офицер вытянулся в струнку и отрывисто кивнул, после чего чётко развернулся на пятках и с прямой как палка спиной прошёл к операторам связи. Мальчишка. Сущий мальчишка.
И всё же… Он прав. Каждый день эта война порождает всё больше и больше кораблей, офицеров и экипажей. У них есть снабжение, обслуживающая инфраструктура, командная вертикаль, но… Как же бесконечно они ещё далеки от того, чтобы называться Флотом! Ведь Флот — это не только экипажи и корабли, Флот — это особый дух. Чувство сопричастности с чем-то неизмеримо большим, чем жалкие удовольствия и потребности ничтожного разумного в бесконечном море его сородичей… и Гордость. Та самая Гордость за то, частью чего ты являешься, которая заставляет последних, в обычной жизни, мздоимцев и пьяниц стоять насмерть в критический момент и не отступать, спасая свою жизнь.
Умирать под каплями горящей стали, задыхаться от разгерметизации отсеков, падать под шквалом огня вражеского абордажа, но не сдаваться. Погибать, но своей смертью… Зная! Веря! Не сомневаясь ни на миг!.. вырывать победу для своих товарищей, которые ценой твоей стойкости останутся жить и отомстят. Непременно. Всегда. Стократ.
И сделают то же самое для тебя.
Не потому, чтобы вы — друзья. Не потому, что верите в одни идеалы. Не потому, что это принесёт им выгоду. А потому, что все вы — ФЛОТ.
И я сделаю всё, чтобы имеющееся сейчас сборище военных кораблей и работающих на них разумных стало таким Флотом. Я дам им победы, дам почувствовать вкус триумфа, приучу к чувству успеха и выплавлю из них Гордость, что станет спасительным маяком для жаждущих поддержки и соблазном для влекомых амбициями. Я дам им то, чего галактика лишилась тысячу лет назад… И верну себе то, частью чего я когда-то был…
— Взрыв вражеского крейсера в квадрате 30/7/16! Маркер — 7, тип «Щедрость». Акл-2715 и Акл-3643 его достали!
— Передать на наши Аккламаторы: воспользуйтесь нарушением строя сепаратистов и вклиньтесь между маркерами 6, 12 и 5. Весь огонь левого борта по пятому крейсеру. Отсеките его и уничтожьте. Золотой и красной эскадрильям: занять оборонительную позицию у Акл-2715 и Акл-3643 — ни один вражеский штурмовик не должен выйти на рубеж атаки. Корветам К-214, К-1605, «Дюны Аслекса» и «Верный»: держать курс 34/8/16. К-214, К-1605: готовиться к экстренной стыковке и приёму на борт раненых с Акл-3428. «Дюны Аслекса» и «Верный», на вас зенитное прикрытие…
Сражение со стороны Конфедерации уже давно перешло в разряд свалки, без единого командования и общей тактики. Несколько неймодианских кораблей уже отступили, наёмные капитаны Банковского клана ещё держались, но они уже дрогнули, и скоро бегство станет массовым, осталось всего несколько штрихов… Совсем как тогда, у Орд-Радама.
Мои губы вновь дрогнули в улыбке, игнорируя гремящий вокруг вой сирен и крики офицеров — очередной залп вывалил из противостоящей нам линии противника небольшой крейсер типа «Алмаз», и это стало последней каплей — корабли Конфедерации начали нестройно пятиться. Да… Я смогу вернуть себе то, что так давно потерял, и будет это уже скоро.
Двенадцать часов спустя.
— Уф, — Обри вытерла трудовой пот, — всё.
— Благодарю вас, мэм! — отозвался клон, пошевелив рукой. — Как новенькая!
— Больше не попадай под бластерный огонь.
— Постараюсь, мэм! — браво козырнул воин и отправился к интенданту — соображать, как подлатать теперь собственную броню.
Проводив спину клона взглядом, Обри закрыла его файл на экране датапада и устало потянулась. Пусть раненых было относительно немного, но слегка отдохнуть было бы полезно. Вот только можно ли отдыхать, когда кому-то требуется помощь? Нет! Сначала всех долечить, а вот уже потом… поступит новая партия раненых, и их вновь нужно будет лечить. Энакин, конечно, ругался на «дикого целителя», как он в шутку назвал её состояние (это же ведь была шутка, да?), но ведь иначе поступать нельзя, это не по-джедайски!