— Финис?! — уже обернувшись на звук, Органа с недоверием узнал высокого человека в изысканной коричневой мантии и с совершенно седыми коротко остриженными волосами, что стоял у окна в дальнем конце обеденного зала. — Финис Вэлорум?! Пресвятые звёзды! — мужчина напрочь забыл о кафе и стремительно двинулся к гостю. — Как я рад тебя видеть! Мы не встречались со времён твоей отставки!
— Имеешь в виду время моего позора и низвержения? — не поддержал радостный порыв бывший Верховный Канцлер Республики.
Органа остановился, не дойдя пары шагов, а Вэлорум со вздохом отвернулся к окну.
— Да… — прервав неловкую паузу, вновь заговорил гость. — Чем больше высота, тем больнее падать.
— Финис, я никогда не верил обвинениям в твой адрес!.. — горячо заявил Органа.
— Ты — один из немногих, кто не верил, Бейл, — мрачно отозвался собеседник. — Впрочем, сам я никого не виню. Меня подставили очень изящно… — седовласый мужчина облокотился плечом о край оконного проёма, устремляя взгляд на ночной город. — Я провёл два года в уединении, просто пытаясь пережить этот шок. С тех пор я только тем и занимался, что писал автобиографию да трудился на благо беженцев войны… Я просадил на этом почти всё состояние. Я не питаю никаких иллюзий насчёт возобновления карьеры, но я очень внимательно наблюдал за столичными политиками… — Вэлорум развернулся и пристально посмотрел в глаза Бейлу. — И я не могу поверить собственным глазам. Вы что, все посходили с ума?!
— Прошу прощения?
— Палпатин! — в резком крике бывшего главы Республики перемешалось столько ненависти и негодования, что сенатор даже отпрянул, тем более и сам Вэлорум при вспышке подался вперёд, угрожающе вскидывая руку. — Сенат вверяет в его руки эти экстренные полномочия, а он всё требует и требует большего! И Сенат продолжает ему потакать!
— Суровые времена требуют суровых мер, Финис, — постарался успокоить друга уроженец Альдераана, хотя и сам прекрасно понимал его озабоченность. — И полномочия, представленные Верховному канцлеру — временные.
— Сенат выбросил на помойку свои фундаментальные права — права, на которых была построена Республика! Вы полагаете, что тиран, которого вы возвышаете собственными руками, откажется от всех благ, когда закончится этот кризис? Палпатин не отдаст ничего! Тот, кто жаждет власти так же страстно, как Палпатин, никогда не станет ей делиться!
— Это просто невозможно, Финис! У Сената по-прежнему есть право вето, да и джедаи так просто не откажутся от своих прав! — Органа с неудовольствием почувствовал, что понимает причину экспрессии друга, отчего поспешил отвернуться, чтобы тот не прочитал его мысли на лице.
Да, политические решения Палпатина не всегда были идеальны, и его было за что критиковать, но он у власти уже больше десяти лет и немало сделал на почве борьбы с, как ещё недавно казалось, неодолимой республиканской коррупцией и на благо защиты лояльных Республике миров. Даже весь этот кризис с сепаратистами он, хоть и не без труда, но тянет на своих плечах. Не удивительно, что Финис так остро реагирует на его личность, ведь сам не сумел преодолеть даже тот инцидент с Набу и Торговой Федерацией, после которого его и заменил Палпатин. Бывает, люди идут на убийство и за куда меньшие обиды.
— И как долго, по-твоему, это продлится? — холодно спросил его гость. — Любой, кто выступит против Палпатина или встанет у него на пути, очень скоро исчезнет! Смотри, что произошло с королём Веруной! Смотри, что произошло со мной! Я знаю, — выдел он голосом слово, — что Палпатин меня подставил. Я был вынужден подать в отставку, и он тут же занял моё место! А ещё я нисколько не сомневаюсь, что именно по его наводке пираты напали на твой корабль.
Последние слова заставили Бейла вздрогнуть. Он не делал из нападения секрета, да и Мон-Мотма успела поведать, что по Сенату уже ходили слухи о его гибели, однако бросаться такими обвинениями…
— Но где доказательства?..
— Будь у меня хоть какие-то «доказательства» его участия в покушении на тебя или в моём низвержении, Палпатин бы уже давно сидел в кандалах, — с ироничной издёвкой ответил бывший канцлер.
— Но почему он должен желать моей смерти?
— Потому что ты воплощаешь то, чем была когда-то Республика — и чем она может стать снова. А это крайне опасно в нынешние «суровые» времена, — вкрадчиво пояснил гость.
— Боюсь, я уже «вышел из моды» — по мнению большинства коллег, — примирительно улыбнулся Органа. Мужчине не хотелось ещё больше убеждаться в своих первых подозрениях, а Вэлорум с каждой фразой давал к этому всё больше поводов. — Я имею крайне мало влияния, Финис.
— В самом деле? И поэтому Палпатин использует покушение на твою жизнь как предлог, чтобы протолкнуть свой закон об усилении и укреплении мер безопасности?
— ЧТО? — вот эта новость действительно выбила Бейла из колеи. Узаконивать прямой контроль спецслужб за деятельностью и передвижениями сенаторов — это было немыслимо! — Я думал, принятие этой резолюции отложили на неопределённый срок!
— Завтра ты узнаешь, насколько всё изменилось. У меня по-прежнему есть свои источники, и, должен заметить, неплохие. Послезавтра закон будет принят.
— Я этого не допущу! — горячо возразил сенатор.
— Ты будешь не в состоянии помешать, — бывший канцлер накинул на голову капюшон и явно собрался завершать свой визит. — Я приехал чтобы предупредить. Не превращай себя в мишень. Поучись на моих ошибках. У тебя есть что терять, мой друг, и немало.
— Я не ты, Финис, — Органа встал сбоку от направившегося к выходу гостя, — и никогда таким не стану. Я не великий. Но я выступлю против Верховного канцлера. Не позволю, чтобы меня использовали как оправдание, чтобы и дальше попирать наши свободы! Пожалуйста, останься, я приготовлю комнату…
— Нет. Завтра-послезавтра я покину Корусант, но мы ещё успеем поговорить прежде, чем я уеду. И, если ты будешь следовать намеченным курсом, у тебя и без меня будет достаточно проблем…
Утро следующего дня, кабинет Верховного канцлера.
Сидиус проводил взглядом спину Айсарда и, когда тот скрылся за дверью приёмной, небрежно отослал пассом алых гвардейцев. После прошлого намёка на его неудовольствие уровнем наблюдения за Скайуокером глава Службы безопасности Сената начал проявлять похвальное рвение в этом вопросе. Вот и сейчас перед ситхом лежал подробнейший отчёт об испытаниях подарка Амидалы, проведённых его подопечным накануне. Включая копию технического заключения, писать которое Энакин с набуанскими инженерами закончил, если верить Арманду, всего два часа назад.
Скорость доставки информации, как и ответственный подход к делу его будущего ученика, можно было бы признать воодушевляющими… Если бы столь оригинальная идея внезапно посетила голову Тёмного Лорда ситхов. Увы, на беду тех, кто мог бы желать получить от него сей лестный отзыв, мысли Палпатина имели совсем другое направление.
Бегло просматривая документы, привычно выхватывая и надёжно укладывая в памяти самые важные моменты, Сидиус слабо обращал внимание на суть технических деталей и описания манёвров. Всё внимание канцлера занимал стиль изложения. Тот самый — проявившийся на Джабииме и ярко проступающий на всех заключениях, к которым приложил руку молодой Скайуокер.
Школа…
Он так и не смог найти, откуда она взялась. Что лежало в основе. Когда и как Энакин смог её получить. Отсутствовала эволюция. Поступательное изменение под действием новых знаний. Освоение. Принятие. Начало осознанного применения, с неизбежной чередой сопутствующих в непривычном деле ошибок.
Она просто появилась. Сразу цельная, без полутонов и шероховатостей. Полная и вросшая в саму суть…
Как видение…
Мысль показалась Палпатину интересной, и он на некоторое время прикрыл глаза, сложив ладони перед лицом, стараясь ухватить неуловимое ощущение.
Большинство видений весьма смутны и абстрактны, многие неотличимы от тревожного сна, навеянного земными заботами, но бывают и исключения. Единичные образы и даже целые эпизоды на несколько часов о возможном будущем или уже свершившемся прошлом могут вспыхнуть в сознании одарённого нестерпимой звездой, так, что он спустя годы не забудет мельчайших деталей и красок. Так, может быть?..