– Не верь. Кто же тебе не позволяет? Но это она виновна, и я смогу это доказать. И дело даже не в том, что между Генкой и ею любовь была, которая могла спровоцировать преступление, а в том, что это не первый случай в практике этой стервы.
Наташа с раздражением сорвала крышку с сотейника, тут же залив пол горячими маслянистыми каплями. Швырнула крышку в раковину, выругавшись, потому что обожгла руку. И начала выкладывать мясо на тарелки, приговаривая злым речитативом:
– Она приехала к нам в город не так давно, года два или три назад. До этого жила в Челябинске. Работала в детской консультации. И однажды просто не выехала по вызову в районное село к больному ребенку просто потому, что у нее в тот вечер были гости! Ребенок поступил к ним в больницу уже утром. Она что-то пыталась делать, как-то лечить, но бесполезно. Он умер.
– Откуда ты все это узнала?! Не хочешь ли ты сказать, что специально ездила в Челябинск и наводила там о ней справки?! И потом, как ты узнала, что она жила в Челябинске?
Наташа обернулась на подругу и проговорила со значением:
– На самом деле узнать что-то о ком-то – не столь сложно. Главное – правильно выбрать направление. Следствие иногда плутает неизвестно где, сериалы-то смотришь? Вот! Я тоже смотрю. Так вот мне иногда кажется – это раздражает, кстати, спасу нет, – что работники органов правопорядка нарочно путают себя, ищут не там и не тех, оттого и плодятся нераскрытые дела на их полках. А все много проще, понимаешь, Ир? – Наташа подхватила тарелки с мясом, поставила их на стол, пододвинув одну поближе к подруге, и тут же приказала: – Попробуй все не съесть! Не выпущу из-за стола!
Мясо пахло неподражаемо. Огромные куски с хороший детский кулачок плавали в маслянисто-пурпурном соусе, сверху все это посыпано зеленью! Попробуй тут устоять. Ирина тут же подхватила вилку с ножом и принялась расправляться с первым куском. А Наташа с воодушевлением продолжила:
– Так вот, начала я с того, что принялась наводить о нашей врачихе справки. Кто она, где работала прежде, где живет, с кем и так далее.
– И тебе что, прямо вот так все эти сведения предоставляли безо всякого? – не поверила Ирина, пробубнив с набитым ртом.
– Да щас! Народ стал грамотным, алчным, вот и приходилось каждый свой шаг выстилать купюрами. Узнала и про Челябинск, и про инцидент с больным ребенком, и про место жительства. А вот о личной жизни ничего! Не замужем, детей нет, друга тоже никто не видел, хотя коллеги догадывались, что у нее кто-то есть. Были звонки телефонные, томные разговоры со вздохами и ужимками. Короче, я принялась за ней следить и… – Наташа замерла, не донеся до рта вилку, замерла, уставившись невидящими глазами в оконный проем. – И вот тут снизошло прозрение, дорогая. Как увидела его с портфельчиком и букетиком, топающего к ее подъезду, так и прозрела. Нет, я поначалу думала, что они познакомились уже после трагедии. Думала, что, пока разбирались, разговаривали, дело дошло и до интима. А соседи меня и просветили. Нет, говорят, дорогая. Этот хлыщ уже к ней года два как минимум таскается. И на море даже вывозил на четыре дня.
– Как на море?! Наташ, чего мелешь?! Он же больше чем на одну ночь не пропадал, сама говорила!
– Ага, говорила. А потом вспомнила симпозиум осенний. Конец сентября тогда был. У меня Степашка орал всю ночь, а под утро уснул. Я не выдержала и позвонила Гендосу на мобильный.
– Не ответил?!
– Ответил, почему нет? Только мне показалось в тот раз, что кто-то женским голосом спросил у него, мол, кто это. Кто-то спросил, кто был рядом. Я еще переспросила у него – ты один или нет. Он рассмеялся, посоветовал побольше отдыхать, тут же начал врать про любовь и все такое… Главное не это. Главное, что симпозиума никакого не было. На его фирме узнавала через третьих лиц, назвав точное число. Не было! А Гена наш, оказывается, брал в счет отпуска четыре дня, чтобы вывезти на отдых свою шлюху. И это в то время, когда его жена маялась с ребенком, у которого режутся зубы. Я как представлю себе все это, Ир… – Наташа зажмурилась с силой, но напористая слеза все же просочилась сквозь ресницы и резво заскользила по щеке. – Я убить их готова обоих!!! Убить, понимаешь!!!
Аппетит пропал. Ирина дожевала кусок мяса, отодвинула тарелку с недоеденной порцией и тут же потянулась к чайнику.
– Может, выпьем, а, подруга? – с тоской предложила Наташа.
– Нет, пить мы с тобой не станем. – Ирина щелкнула электроподжигом на газовой плите и водрузила на горелку чайник. – Мы с тобой станем пить чай и будем думать, что нам делать дальше.
– Нам? Чего это нам? Я уж как-нибудь сама, Ирин. Сама свое дерьмо стану разгребать. – Наташа тоже отодвинула мясо в сторону, посетовав: – И кому столько наготовила, пропадет теперь. Как Генка ушел, так все добро идет в помойное ведро. Худо мне, Ирка, от его предательства! Ой как худо! А еще гаже от мысли, что Степашка из-за его кобелиных страстей пострадал.
– Погоди ты наперед правды лезть со своими выводами, – прикрикнула на нее Ирина, начав хозяйничать на кухне подруги.
Достала чашки, сахарницу, большую жестяную коробку с чайными пакетиками. На привычном месте нашлось и печенье – тоже в жестяной цветастой коробке. Убрала тарелки, вытерла салфеткой стол, поставила чашки и, опершись кулаками о столешницу, попросила:
– Ты пообещай мне ничего не предпринимать, чего бы ни случилось, ладно, Наташ?
– Это ты о чем? – не сразу поняла та, снова закуривая и заученно отгоняя дым от лица.
– Это я о том, что… – Подобрать нужные слова никак не получалось, и она сказала так, как оно выходило: – Что если она убила Степашку, то ты не станешь мстить очертя голову.
– А как надо мстить, Ир? Обдуманно, да? – Наташа незнакомо прищурилась, глянув на Ирину с заметным холодком. – Так ты не переживай, я все-все продумала. Все до мелочей. У меня было на то время…
Глава 5
За минувший день Александр был готов убить своего отца трижды.
Первый раз – когда входили в банк и тот, ткнув его в спину костылем, пробормотал виновато в сторону охранника:
– Нарожаем ублюдков, потом всю жизнь маемся, так ведь?
Охранник промычал что-то утвердительное, видимо, тому тоже не повезло с детьми, и тут же снова тупо уткнулся в кроссворд.
Вот как раз в этот момент Александр первый раз за день пожелал своему отцу скорой погибели, а охраннику – возможных грабителей, чтобы тот – морда сытая и ленивая – не мычал утвердительно, соглашаясь со всяческим старческим вздором, а службу свою нес исправно.
Второй раз ему захотелось прибить старика, когда миловидная девушка – и где только банкиры находят себе такой персонал, интересно бы поинтересоваться, – грациозно тыкала авторучкой в те места на бумаге, где надлежало подписывать. Она хрупкими пальчиками переворачивала страничку за страничкой, указывала места, обозначенные карандашными галочками. Смотрела на Александра с явной симпатией и благодарила за каждый его автограф. Вот тут Степан Александрович возьми и брякни:
– Ты, дочка, не очень-то на него заглядывайся. От него жена убежала не так давно, потому что он неудачник и трутень. Такой красавице, как ты, с таким тюленем не по пути…
Девушка недоуменно заморгала, переводя взгляд с отца на сына. Неловко сгребла с краешка стола подписанные бумаги. Села на свое место и тут же начала монотонным казенным голосом перечислять им их права и обязанности. Последних, правда, кроме получения денег, не было никаких.
А в третий раз папе надлежало бы превратиться в горстку пепла, когда они уже вернулись домой. Старый хрыч долго пританцовывал с костылем по гостиной. Тряс пачкой денег, полученных в банке, и припевал с издевкой:
– Вот я денежки получил, а ты, дурачок, в поручителя-а-ах! А я возьму и не стану плати-иить, потому что инвалид и пенсионе-еер, и тебе придется раскошелиться-а-а! Как я ловко тебя наду-уул, дурачка простоволосого-о-о!..