Она кивнула и, пробурчав «спасибо», выпала в коридор. Не успел Марк снять перчатки и вытереть пот — кофе хотелось до визга, — как в кабинет впорхнула тетенька солидной комплекции, увешанная переливающимися в ярком свете многочисленных ламп украшениями. Марк никогда не думал о том, чтобы стать ювелиром — ювелир в семье дядя Леня, и у него есть сын, — но тем не менее кое-что понимал — гены, должно быть. Так вот, камушки на тетке были настоящие и о-очень солидные. Подбор украшений Марка впечатлил, хотя он сразу не понял почему. Присмотревшись, сообразил. Дама, должно быть, боялась проявить дурной вкус (который смело проявляла в одежде) и брала классику — никакой вычурности, веточек и ненужных завитушек. Четкие, изящные линии оправ подчеркивали чистоту бриллиантов — в серьгах и кулоне. И два изумруда в перстнях. Видимо рассудив, что столь крупногабаритное тело не следует украшать мелкими камнями, дама выбрала крупные. Марк такие видел только на выставке — ходил как-то с дядей Леней. А сколько это может стоить — даже представить себе не мог.
Завороженный блеском и занятый напряженными подсчетами, молодой человек молчал, Катя решила выставить нахалку лично.
— Дама, — решительно начала она. — Выйдите. Войдете, когда над дверью загорится…
Взглянув на Катерину, как солдат на вошь, дама обратила на стоматолога голубые глазки и решительно сказала:
— Доктор, я вам очень благодарна. Виктория готова прийти еще раз и даже не устраивала истерику. Не поверите, когда она была маленькая, ее приходилось затаскивать в кабинет силой — за руки, за ноги. Но вы просто волшебник.
Твердой рукой дама припечатала к столу конверт.
— Это в качестве благодарности за то, что сумели все так удачно сделать.
— Э-э, — промямлил Марк. — Да? Собственно, Вика сама молодец. Должно быть, она просто повзрослела.
Мамаша усмехнулась:
— Вы четвертый врач за последние два дня. Она почти не спала от боли, и все равно никто не мог заставить ее даже рот открыть. Хоть я и пообещала ей новый мобильник — такой, знаете, со встроенной фотокамерой, обсыпанный камушками и черт знает чем еще…
Марк тупо покивал. Надо же. Дама повернулась к Катерине и протянула руку:
— Счет.
Девушка молча протянула ей листок, но когда мадам поплыла к выходу — Марк не поверил своим глазам, — Катя оказалась впереди и открыла ей дверь!
Потом закрыла поплотней и бросилась к столу. Не решаясь взять конверт в руки, она нетерпеливо переступала с ноги на ногу и тараторила:
— Ну же, Марк Анатольевич, смотрите скорее, сколько там.
Там было триста долларов новыми блестящими зелеными бумажками. Три штучки. Это поверх нехилого счета в кассу — заведение отличается убойными ценами. Он протянул одну бумажку Кате, и та запрыгала по кабинету козой.
— Как здорово! У меня как раз день рождения скоро! Куплю себе сапожки замшевые… Нет, лучше мобильник…
Посмотрев на ее круглое раскрасневшееся личико и сверкающие глаза, добрый Марк протянул ей вторую купюру:
— С наступающим днем рождения!
Катерина взвизгнула, и врачу показалось, что она собирается броситься ему на шею. Марк поспешно сделал шаг назад. Пробормотав что-то, Катя рванула из кабинета. «Надеюсь, у нее хватит мозгов не растрепать товаркам о том, сколько ей обломилось», — устало подумал он. Потом побрел к раковине и умылся холодной водичкой. Что-то притомился. Ох уж эти женщины… Кстати, о женщинах. Как там ангелочек сероглазый?
Марк выглянул в коридор. Девочка сидела в углу дивана, погруженная в какую-то электронную игрушку, которая пищала и стреляла под ее тонкими пальчиками. Честно сказать, молодого человека несколько покоробило то, что Светлана оставила дочку одну. Хотя девочка уже в сознательном возрасте, да и не на улице ведь. И народу немало. Обводя взглядом людный холл, Марк невольно вздрогнул: у самой двери на лестницу сидел высокий парень и как-то очень пристально на него смотрел. Потом парень отвел взгляд и стал смотреть на девочку. Черт, а ведь он пришел сразу за ними и с тех пор тут, хотя очередь уже существенно продвинулась. Марку это не понравилось. Парень был похож на киношного громилу: широкие плечи, малоподвижное лицо, плотно сжатые губы. Конечно, нельзя судить по внешности. Может, он добрейшей души человек. Любит животных и переводит старушек через дорогу. Но почему он все время поглядывает на маленькую девочку, а не на те вполне совершеннолетние ноги, которые очень откровенно выставлены прямо напротив него? Не придумав ничего лучшего, Марк подошел к ребенку и (а ведь собирался в ординаторскую кофе пить) сказал: