Он встряхнул ее за плечи. Боже, как заставить ее понять!
— Я люблю тебя. И думаю, что и ты любишь меня. Я не верю, что ты подарила бы себя, если бы это было не так. Попробуй сказать, что я не прав. — Он не хотел нападать на нее сейчас. Он собирался отпустить ее домой, позволить ей вырваться из когтей опасности. Ему казалось, что самообладание не подведет его и он сумеет попрощаться с ней, не задав всех этих вопросов. Он ошибался.
Ноэль оцепенела, потрясенная рвущимися из него словами, чувствами, заряжавшими атмосферу вокруг них.
— Ты любишь меня? — прошептала она, выискивая в его глазах правду и одновременно страшась очевидной глубины его эмоций.
— Да.
Кит ждал, и леденящий холод тундры постепенно проник ему в душу, когда он осознал, что не услышит ответного признания. Он в ужасе следил, как ее искрящиеся интеллектом глаза заволакивает ненавистный ему туман отрешенности.
— Только посмей! — выпалил он в гневе и отчаянии.
Ноэль его вряд ли услышала.
Отдать себя во власть одной лишь страсти значило сохранить хоть какую-то безопасность. Обычная любовная связь не предполагала постоянства. И Ноэль это понимала и принимала. Даже в ее любви к нему все-таки оставалась некая свобода, независимость от его ответной любви. Ей было достаточно самой испытывать это дивное чувство. Любовная связь могла подойти к концу, и это не было бы предательством. Но любовь! Это уже единение. Это обязательства. Постоянные. Без гарантий. Быть любимой не значит, что он останется с ней навсегда. Быть любимой означает, что она должна будет отдавать всю себя до тех пор, пока не явится страшным признаком боль и не унесет с собой покой и счастье. Быть любимой означает, что она должна собственными руками распахнуть двери и ждать, пока он решит — уйти или остаться.
— Посмотри на меня, Ноэль. — Кит потряс ее и выругался при виде пустых глаз, что-то высматривающих сквозь него. Ноэль рядом с ним не было. — Посмотри на меня! — Он едва удержался, чтобы не закричать на весь зал. Ноэль от него ускользала, а он ничего не мог поделать. Слова ее не трогали. Его руки не возвращали ее к нему из прошлого, горькие уроки которого научили ее непостоянству любви. В этот миг он проклял всех тех, кто был виновен в ее неверии в любовь.
Ноэль заморгала. Гнев не имел над ней власти, но вот боль… Приложив ладонь к щеке Кита, она провела по уже заметной щетине. Он дал ей так много. И не его вина, что она не в силах забыть.
— Не нужно. Я не хотела причинить тебе боль. Я люблю тебя. — Желание утешить вырвало из нее правду.
Кит вобрал в себя эти слова, прочувствовал их всем существом. С любой другой женщиной он уже праздновал бы победу, но с Ноэль… Его не мог обмануть этот мягкий, успокаивающий голос. Эту женщину он знал слишком хорошо.
— Но?
Она на миг закрыла глаза в страхе от того, что должна была произнести.
— Я не могу.
Кит не оступил. Он зашел слишком далеко. Что бы он сейчас ни услышал, он не позволит призракам прошлого взять над собой верх,
— Не можешь — что?
Ноэль открыла глаза. Благодаря этому человеку она переступила порог своего замка. Но дальше ей не пройти.
— Я не могу жить с тобой, если ты меня любишь.
Ноэль уже научила Кита не ждать привычного поведения, привычных фраз, но этот ответ поразил даже его.
— Почему? — В самую точку и без обиняков.
Она лишь покачала головой. Глаза ее заволокло горестной дымкой воспоминаний.
Ярость едва не задушила его. Но сила любви прорвалась сквозь гнев, призывая к откровенности.
— Потому что я потребую от тебя слишком многого? Потому что не стану довольствоваться крохами твоей души, которые ты раздаешь кому хочешь и когда хочешь?
Он понимает ее, слишком хорошо понимает.
— Может быть, — невнятно отозвалась Ноэль. Первый хлесткий удар боли уже настиг ее, и она стремительно возводила преграды. Ее тело окаменело от мучительного приступа.
Кит ощутил в ней напряжение и рывком притянул к себе. Его губы накрыли ее рот поцелуем, полным неразделенных эмоций. Он не сдерживал ни ярости, ни страсти. Его руки обвились вокруг нее, прижали, впечатали ее тело в его. Но когда Кит поднял голову и увидел ее мягкий, пустой взгляд, он почувствовал, что меч его собственного разрушения со свистом вонзился ему в сердце. У него не было ни времени, ни сил уклониться от удара. И он в последний раз обнял Ноэль, смиряясь со смертельной раной и ощущая, как она отбирает у него волю, энергию и гнев — и наполняет его ледяным мраком. Его руки упали. Кит возвращал Ноэль свободу, а себя обрекал на вечный ад, испепеляющий огонь которого был тем более страшен, что он обрушился неожиданно.
— Иди, принцесса. Возвращайся в свою сказку, в свой замок.
Он сделал шаг назад, все еще надеясь и понимая, что сам себя обманывает. Как и она. Ноэль не пошевелилась, и тогда Кит понял, что он должен сделать. Она всегда думала, что он ее бросит. Она даже планировала его уход, соглашаясь на связь, питаемую одной лишь страстью. И в этом было ее предательство. Она приняла его обещание — и все равно ждала обмана. Кит окинул ее в последний раз взглядом, вызвав в памяти Ноэль их первой встречи — потерянную в мире живых людей, прекрасную, но нереальную. На один краткий миг он прикоснулся к Ноэль истинной, ощутил ее огонь. Он шептал ей слова любви, отдавал ей себя, как ни одной женщине в мире. Ему не забыть эти мгновения счастья, но до конца своих дней он будет жалеть о том, что ему недостало силы удержать ее в своем мире.
Медленно, словно ощущая на своих плечах вселенскую тяжесть, он отвернулся и зашагал прочь, не оглянувшись даже, когда услышал ее полный муки тихий вскрик. Этот чуть слышный звук сопровождал его в промозглый холод Колорадо, разбивая в пыль мечты и надежды о том, что могло бы принадлежать ему.
Сквозь туман горя и страданий Ноэль смотрела вслед Киту. Повиснув на веревке между небом и землей, она поняла, что любит его. Ей казалось, что этого достаточно. Она и не думала, нет, она не позволяла себе думать о том, что ей захочется гораздо большего. Она была уверена, что больше никого не сможет любить с той глубиной чувства, которая открылась ей, когда она в буквальном смысле вручила ему в руки свою жизнь. И она считала, что ей этого хватит. Она видела лишь его страсть и его нежность, и по глупости не замечала ничего другого. А теперь Кит платил по счетам ее прошлого. Она смотрела, как захлопнулась за ним дверь, и пустота ее собственного будущего накрыла ее беспросветно серым покрывалом.
Ноэль повернулась и направилась к самолету. Эта серебристая птица вернет ее семье, которая ее любит. Она унесет ее от человека, который показал ей, как дорого может стоить любовь. Она не заметила, как поднялась на борт, как опустилась в кресло напротив Силк, как Киллиан закрыл за ней дверь и приказал пилоту отправляться.
— Ноэль, что случилось? — выпалила Силк, схватив ледяную ладонь сестры. Она прикоснулась к мокрой щеке Ноэль, и та очнулась от своих мыслей, лишь сейчас заметив, что беззвучные слезы сами собой катятся по ее лицу.
Ноэль смотрела на сестру, которой за всю жизнь не позволила узнать себя поближе. Глаза Силк были наполнены тревогой, гневом и недоумением. А прикосновение ее руки было осторожным и нежным.
— Кит что-то сказал тебе? Он тебя обидел? — Сквозь беспокойство в голосе Силк прорывалась ярость. Она подняла глаза на Киллиана, переступившего через порог кабины пилотов. — Киллиан, Кит обидел Ноэль, а она не говорит мне, в чем дело.