– Извиняюсь, лорд Джеймс, – прошептал Секох.
– Не извиняйся, Секох, – сказал Джим. – Ты хочешь поговорить? Садись, Брайен.
Джим схватил стул, стоявший у стола, и уселся на него лицом к Секоху. Брайен последовал его примеру, а Секох опустился на задние лапы, спрятав хвост.
– Секох, могу я тебя чем-нибудь угостить? – спросил Джим. – Может, съешь половину коровы? А может, маленький бочонок вина?
– Если ты не возражаешь, то капельку вина. – Глаза Секоха вспыхнули, как факелы в ночи.
Джим позвал слуг. Те, видимо, замешкавшись в дверях, осторожно вошли в зал. Медленно они подошли к столу, остановившись в доброй дюжине футов от Секоха.
– Послушай, – строгим тоном сообщил Джим ближайшему слуге, – этот добрый дракон и есть Секох, который был в числе моих Соратников у стен Презренной Башни. Он мне дороже всех гостей. Подай ему все, что он пожелает. Немедленно принеси бочонок бургундского.
– Бочонок, милорд? – запинаясь, произнес слуга.
– Ты плохо слышишь? – спросил Джим. – Откупорь и принеси.
Слуга ушел и немного погодя принес вино. Секох осторожно отхлебнул из бочонка глоток – не больше кварты[12] или что-то вроде того – и поставил бочонок на стол. Он явно намеревался поберечь драгоценный напиток, полагая, что больше ему не дадут.
– Милорд, – начал он.
– Джеймс, – поправил его Джим.
Секох покачал головой.
– Сэр Джеймс, – начал он снова. – Как я понимаю, ты собираешься на войну во Францию. Тебе следует кое-что узнать, и как можно быстрее.
– Что именно? – спросил Джим. – Насколько я знаю…
Он осекся.
– Энджела! – сказал он. – Посмотри, кто к нам пожаловал. Это же Секох!
На Энджи как раз было ее третье (и лучшее) голубое платье, придававшее ей царственный вид. Похоже, драконий рев достиг и ее ушей. Она подошла к Секоху: тот привстал на задних лапах, осторожно прижал хвост к спине так, чтобы ничего не разбить, и повернул к ней морду:
– Миледи. – Он попытался поклониться, но безуспешно. Со стороны это смотрелось так, будто дракон решил перекусить Энджи пополам, столь стремительно метнулась к девушке его жуткая голова. Энджи, впрочем, не испугалась, поскольку уже сталкивалась с манерой Секоха кланяться. В ответ она сделала реверанс, зная, что это будет необыкновенно приятно дракону.
– Добро пожаловать в наш замок, Секох, – скромно сказала она.
– Секох хочет сказать мне что-то важное, – объяснял Джим, придвигая жене кресло и разворачивая его так, чтобы она, вместе с ним и с Брайеном, оказалась лицом к дракону.
– Я, в общем, никогда не думал, что Джим может не знать об этом, – начал Секох, предусмотрительно сбавив тон. – И вдруг меня осенило, что так, похоже, оно и есть. Вот я и прилетел.
Он обратился к Джиму.
– Джеймс, – снова начал Секох. – Я слышал, что ты направляешься на эту человеческую войну во Францию?
– Правда. Секох, – подтвердил Джим. – Фактически, мы с сэром Брайеном уже готовы выступить в поход, как ты, возможно, заметил, когда летел к нам.
– Так из-за этого такая беготня на этом поле! – сказал Секох. – Я должен был догадаться. Но я хотел спросить тебя: намерен ли ты становиться драконом хотя бы на время, пока будешь во Франции? Мы, драконы, понимаем, что при помощи магии ты можешь стать одним из нас в любой момент.
– Я, по правде сказать, не думал об этом, но, пожалуй, такая необходимость может возникнуть, – ответил Джим. – А почему ты об этом спрашиваешь?
– Ну, на этот счет есть кой-какие правила и предписания, – пояснил Секох. – Многие думают, что у нас, драконов, нет никакого порядка; на самом же деле есть несколько законов, которых мы придерживаемся твердо. Так что если, будучи во Франции, ты думаешь превращаться в дракона хотя бы на короткий срок – ну, по крайней мере, за который французские драконы могут увидеть тебя именно как дракона, – то тут необходимы кое-какие формальности.
– Какие еще формальности? – вызывающе спросил сэр Брайен.
– Ну… формальности, сэр Брайен, – сказал Секох, виновато посмотрев на Джима. – Во-первых, Джеймс, одиноким драконом быть нельзя, то есть любой дракон должен состоять членом какой-либо коммуны. Есть и другие правила; только такие негодяи, как Брайагх, могут пренебрегать ими. Итак, ты должен вступить в одну из наших коммун.
– Я не понимаю, зачем мне это нужно, – ответил Джим.
– У тебя нет выбора, – сказал Секох серьезно. – Поскольку ты был в теле одного из местных драконов и поскольку ты живешь здесь, на территории клиффсайдских драконов, как только ты оборачиваешься драконом, то автоматически оказываешься членом этой коммуны, нравится тебе это или нет.
– Понимаю, – сказал Джим.
– Естественно, мне – нам – хотелось бы, чтобы ты стал одним из нас, то есть водяным драконом, – сказал Секох. – Но с другой стороны, ты, как бы, э-э-э, слишком велик, а правила не допускают этого. Но ты с самого начала был клиффсайдским драконом. И клиффсайдским драконом ты останешься навсегда, будь ты хоть магом, хоть колдуном и живи ты где угодно. Таким путем наш драконий народ идет уже сорок тысяч лет. Если хочешь, можешь спросить свой Департамент Аудиторства.
– Нет нужды, – сказал Джим. – Я буду рад принять твои слова к сведению. Я не сомневаюсь в том, что это правда, Секох.
– Ну, спасибо, – сказал Секох. – Теперь: твоя принадлежность к клиффсайдским драконам приобретет особую важность, когда ты окажешься во Франции, поскольку твою личность можно будет опознать по твоей родине. Ты же, как я сказал, не дракон-одиночка – дракон-разбойник, – а полноправный член драконьей коммуны. Таким образом, сохранить свое драконье право неприкосновенности личности во Франции ты можешь единственным способом: разрешение на поездку тебе должна дать твоя коммуна. Короче говоря, тебе нужен паспорт.
– Что еще за чертов паспорт? – спросил Брайен.
– Разрешение на поездку, сэр Брайен, – ответил Секох. – Вот что это значит: сэр Джеймс – то есть лорд Джеймс – здесь получает разрешение своей коммуны на путешествие во Францию, стало быть, вся коммуна ручается за его хорошее поведение и драконье благоразумие там.
– А что считается плохим поведением? – поинтересовался Джим.
– Ну, например, ты не только заваришь какую-нибудь кашу сам, но еще и втянешь в это дело местных драконов, улетишь, а расхлебывать за тебя придется уже им, – объяснил Секох.
– Понял, – сказал Джим. – Ну, что такое паспорт?
– Ну, это такая штука, – замялся Секох. – Словом, твой паспорт – это лучшие камни из сокровищниц всех драконов коммуны.
В Большом Зале на мгновение повисла тишина. Джим был драконом достаточно долго, чтобы понять, что ежели дракон выдаст даже самый захудалый камешек из своей сокровищницы, то тем самым признается в том, что она у него есть, а это для дракона страшнее смерти. Так что Джим прекрасно понимал, что ему будет довольно тяжело убедить каждого клиффсайдского дракона одолжить ему перл своей сокровищницы.
– И ты думаешь, что драконы охотно отдадут мне свои лучшие камни, чтобы я увез их во Францию? – спросил Джим.
– Думаю, мало кто пойдет на это, – сказал Секох. – Обычно если дракон куда-то отправляется, то это означает, что коммуна отправила его в командировку или же он пользуется большим уважением и влиянием в коммуне. Впрочем, я помогу тебе поговорить с ними, думаю, мы сможем убедить их. Но отправляться нужно немедленно.
– То есть как это – немедленно? – резко спросила Энджи.
– Боюсь, миледи, что сию секунду, – ответил Секох. – Я, правда, думаю, что мы сумеем убедить их на первом же собрании. Но скорее всего, они захотят обсудить наше дело между собой и обдумать как следует: тогда этот вопрос отложат на некоторое время. Может, даже на месяц или вроде того. Стало быть, чем быстрее мы приступим к делу, тем лучше, а сегодняшний день подходит как нельзя лучше.
Джим и Энджи переглянулись.
– Похоже, придется отправляться, – вздохнул Джим.
– Ты же можешь во Франции оставаться человеком, – вставил Брайен.