Он окинул драконов пылающим взглядом.
– Вы все знаете меня, – продолжал он. – Я – Секох! И я водяной дракон! И горжусь этим. Кто-нибудь хочет высказаться по поводу водяных драконов вообще и меня в частности? Валяйте!
Среди клиффсайдских драконов поднялся гул; драконы зашевелились, но никто, даже Горбаш, не принял вызов Секоха; коммуна предпочла промолчать.
– Я скажу вам, почему Джим здесь, – через минуту вернулся к своей речи Секох. – Он собирается во Францию, а это значит, что ему нужен паспорт из Клиффсайда. От всех нас!
А вот этого как раз хватило, чтобы клиффсайдские драконы наконец прервали свое молчание. Вокруг Джима и Секоха раздались выкрики:
– Подожди!
– Минутку внимания!
– Что он о себе мнит?
– Что он забыл в этой Франции?
Эти и прочие животрепещущие вопросы и комментарии дробились эхом о грубые стены Большой Пещеры.
На добрые пять минут в зале воцарился кромешный ад. Наконец Горбаш раскрыл пасть и заорал во всю мощь своих легких. Ему удалось перекричать галдящих собратьев, и те замолкали один за другим. Теперь говорил только Горбаш.
– Подождите. Остановитесь! – кричал он во внезапно наступившей тишине. – Мы клиффсайдские драконы или куча водяных – то есть безмозглая куча драконов?
– Так-то лучше, – пробормотал Секох.
Горбаш сделал вид, что не услышал комментария.
– Секох тут правильно говорил, – заявил Горбаш. – Он действительно был у Презренной Башни. Я сам его видел там, помогая моему родственнику великому Смрголу – почтим его память – убить изменника Брайагха. Не забывайте, что мы все – каждый дракон, присутствующий здесь, каждый джордж в этих краях, каждый, – выиграли это сражение. Если бы мы не победили. Темные Силы дотянулись бы до многого, возможно, даже до нас, находящихся прямо здесь, в пещере. Мы могли вымереть подобно… подобно племени Секоха.
Драконы тревожно задвигались, но промолчали.
– Из этого следует, что Джим и Секох заслуживают того, чтобы их хотя бы выслушали, – продолжал Горбаш. – Конечно, как мы решим, так оно и будет, но сначала надо выслушать их. Возможно, что Темные Силы собираются напасть на нас прямо из Франции. Вы подумали об этом?
Теперь среди клиффсайдских драконов поднялось не только беспокойное движение, но и тревожный шепот.
– Правильно! – заговорил Секох. – Мы все знаем, что не сможем сами противостоять Темным Силам. Только джорджи и маги могут рискнуть головой, чтобы встретиться с ними. Но нам повезло, среди нас есть тот, кто не только дракон, но и джордж, и не только джордж, но и маг.
Он немного сконфуженно откашлялся.
– То есть он обучается магии, – торопливо пояснил Секох. – Но тем не менее магией он пользоваться умеет. – Он обратился к Джиму: – Покажи им, Джеймс! Превратись в джорджа и снова в дракона.
Джим поблагодарил свою счастливую звезду за то, что Секох выбрал именно то, чему он усиленно учился последнее время. Он даже не подозревал ни о какой демонстрации своих способностей. А Секох мог попросить его создать тонну золота или еще чего-нибудь в этом роде.
– Ладно, – процедил Джим куда мрачнее, чем обычно. Для большего эффекта он помедлил несколько мгновений и вернулся в свое естественное обличье.
Ему едва удалось – но с огромным трудом – сдержать испуг. Ведь самым прямым следствием превращения было то, что драконы вдруг внезапно выросли для него раза в четыре. Он тотчас почувствовал себя как-то неуютно, поскольку оказался для окружающих вполне аппетитным джорджем; окружало-то его по крайней мере полторы сотни драконов, и каждый из них одним щелчком мог перекусить Джима пополам.
Он попытался придумать что-нибудь экстраординарное, чтобы потрясти драконов и ввести их в ступор на то время, пока он остается в человеческом облике. Но тут он вдруг сообразил, как жалко будет звучать слабоватый по сравнению с драконьим голос человека в этой огромной пещере. Тогда он выждал еще немного (все еще надеясь произвести впечатление) и вернулся в свою уютную драконью тушу, которая, по крайней мере, физически ничуть не уступала самому большому дракону коммуны.
Драконы принялись горячо обсуждать произошедшее своими низкими, глубокими голосами. «Несомненно, я произвел на них впечатление», – подумал Джим. Наконец болтовня утихла.
– Маг, – вежливо обратился к Джиму дракон, сидящий в середине амфитеатра слева от него. – Как ты смог узнать раньше всех, что Темные Силы собираются напасть на нас из Франции?
– Да, есть ли у них повод напасть прямо на нас, клиффсайдских драконов? – вставил другой дракон, прежде чем Джим ответил на первый вопрос.
– Не будь дураком, – огрызнулся голос справа от Джима. – Что, ты думаешь, им нужно? Наши сокровищницы!
– Темным Силам не нужны сокровища! – запротестовало сразу несколько голосов, и вновь вспыхнули жаркие споры на тему, нуждаются ли Темные Силы в золоте и драгоценных камнях или нет.
– Давайте спросим мага, – посоветовал давешний вежливый голос, перекричав остальные.
Наступила тишина.
– Ну? Нужны им наши сокровища или нет? – потребовал ответа дракон.
Почти одновременно Джим понял, что ответить можно двояко. Во-первых, проще всего сказать им «да», чтобы они успокоились. Но по правде сказать, он не то чтобы сомневался, что драконов успокоит такой ответ, а был просто уверен в обратном.
– Не думаю, что нужны, – сказал он.
На этот раз поднялся триумфальный галдеж – те, кто никогда не верил в то, что Темные Силы охотятся за драконьими сокровищницами, праздновали победу. Сильный голос Горбаша заглушил этот гул.
– Джеймс! – заорал он. – Так, может, объяснишь нам получше, зачем ты собираешься во Францию!
– На самом деле… – Джим хотел прочистить горло, но драконам, похоже, это было ни к чему. Собравшись с силами, он продолжил: – Спасти принца. Английского принца джорджей.
– Это нас не колышет! – тут же заорал кто-то: однако Горбаш своим следующим вопросом подавил гам в самом зародыше.
– Джеймс! – произнес он. – Ты действительно хочешь попросить нас отдать тебе свои лучшие драгоценности, чтобы ты мог отправиться спасать принца джорджей?
– Так и есть! – крикнул Секох. – Разве ты не знаешь? Разве никто этого не знает? То, что вредит джорджам, вредит и нам, драконам, тоже! Смргол знал это! Прямо перед своей последней битвой он беседовал с одним из живущих поблизости джорджей по имени сэр Брайен, который убил в те дни многих из нас, водяных драконов. Смргол считал, что джорджи и драконы должны объединиться.
– Но отдать Джиму мои лучшие драгоценности… – пробормотал Горбаш, окончательно пораженный ужасом.
– Тебе же не надо отдавать их насовсем! – утешил его Секох. – Ты просто одолжишь свои драгоценности, чтобы Джим мог внести залог французским драконам как доказательство того, что он не нанесет им никакого ущерба.
Он торжественно продемонстрировал жемчужину размером с яйцо малиновки и передал ее изумленному Джиму.
– Возьми, Джеймс! – великодушно заявил он. – Пусть это будет примером другим. Это мое лучшее сокровище!
Джим оторопело уставился на жемчужину. Он был уверен, что Секох так беден, что не знает, где найдет себе обед завтра.
В толпе послышались вздохи и ворчание. Жест Секоха, несомненно, произвел впечатление, но Джим увидел, что большинство пришло скорее в ужас, чем в восхищение.
– Водяной дракон свихнулся! – донеслось до его ушей.
Это замечание послужило поводом для долгой и продолжительной, а главное, оглушительной дискуссии в Большой Пещере. Слушая драконов, Джим совсем пал духом. Почти все и каждый выступали против того, чтобы отдать Джиму лучшие драгоценности, даже на время. Поскольку в данный момент душа Джима пребывала в драконьей плоти, он, хотя бы отчасти, мог догадаться о причинах такой реакции своих нынешних собратьев на его «заманчивое» предложение. Сокровища драконов собирались из поколения в поколение. Лучший камень в сокровищнице какого-нибудь дракона мог перейти к нему от его славного предка, добывшего сей адамант сотни лет назад. Так что фамильные драгоценности становились гордостью и величием рода.