— Энинг. Тот самый Энинг Сокол? — спросил он.
Почему-то этот вопрос меня совершенно не удивил, и я только молча кивнул головой, залезая внутрь кареты. Напротив уселись два конвоира.
— Чёрт возьми! — услышал я удивлённое восклицание Загерия, прежде чем карета тронулась.
Глава 2
Вот уж никогда не думал, что меня будут арестовывать. И теперь, когда первое потрясение прошло, стало даже интересно, и я с любопытством разглядывал своих конвоиров. Те старались на меня не смотреть, что было довольно странно. Если бы я захотел сбежать, то они вряд ли успели бы мне помешать.
— Энинг, ты уверен в том, что делаешь? — поинтересовался Деррон. — Ведь если это ловушка Сверкающего, то ты прямо в неё и направляешься. Не лучше ли было скрыться, пока твои друзья не докажут твою невиновность?
— Невиновность в чём? Я даже не знаю, в чём меня обвиняют. А если бы я сбежал, то почти наверняка моих друзей арестовали бы за содействие преступнику. Значит, бежать надо было всем, а тогда очень трудно было бы что-либо доказать властям. Нет, думаю, именно на побег и рассчитывал Сверкающий. Как бы на моём месте поступил обычный рыцарь?
— «Рыцарь» не значит «дурак». Без необходимости он не стал бы сопротивляться. К тому же, думаю, Сверкающий уже понял, что ты далеко не обычный рыцарь. Но в одном ты прав — если бы ты сбежал, то Пирра вам найти было бы гораздо сложнее, если вообще возможно. Мне остаётся только рассчитывать на твоё поразительное умение выпутываться из сложных ситуаций…
— В которые с не менее поразительным талантом ты умудряешься влезать, — добавил Мастер.
— Спасибо на добром слове, — буркнул я, но в этот момент карета остановилась, и Мастер с Дерроном замолчали.
Некоторое время ничего не происходило, потом отворилась дверь, и в карету заглянул Загерий.
— Прошу вас, милорд. Мы прибыли.
Окно моего «автомобиля» было плотно занавешено, и я никак не мог понять, куда мы едем, поэтому, едва оказавшись на земле, с интересом огляделся. Карета стояла во дворе какого-то трёхэтажного здания прямо перед крыльцом. Весь двор был обнесён высокой каменной стеной. Двое солдат как раз закрывали тяжёлые дубовые ворота, через которые мы, очевидно, и въехали. В последний момент я всё же успел разглядеть сквозь них дома, улицу, редких прохожих. Судя по всему, мы находились не в самом бедном районе города, но и богатым назвать его тоже было нельзя.
К нам приблизились три человека из тюремной стражи, один из которых, по-видимому командир, подошёл к нам. Загерий молча передал ему приказ на мой арест. Тот бегло пробежал его, свернул, взглянув без всякого выражения на меня.
— Хорошо, центурион, дальше наша забота. Вы свободны.
Загерий заколебался, повернулся было, чтобы уйти, но вдруг снова развернулся к тюремщику:
— Я хочу поговорить с прокуратором. Я знаю, он сейчас здесь.
На лице тюремщика впервые мелькнула тень какого-то чувства, слишком мимолётная, чтобы успеть понять какого.
— Зачем? Насколько я понимаю, вы свою работу сделали, это будет отмечено…
И тут Загерий рассердился. Даже не рассердился, а пришёл в ярость. В одно мгновение его лицо побагровело, и он заорал на совершенно опешившего начальника тюремной стражи, который в испуге попятился назад:
— Проклятье! ЭТО НЕ МОЯ РАБОТА!!! Моя работа — защищать город в случае опасности, а не ловить преступников! Ловить преступников — ваша работа! Я лишь подчиняюсь приказу своего начальника, которого ваш прокуратор упросил помочь! — Офицер немного успокоился и продолжил каким-то приторным голосом, явно кого-то передразнивая: — «Необходимо незамедлительно оказать помощь нашей доблестной полиции, господин квестор. Вы понимаете, дело государственной важности, господин квестор. Мы должны арестовать очень важного преступника и боимся, что сил полиции будет недостаточно, господин квестор. Нам нужна помощь вашей гвардии, господин квестор». — Александр неожиданно схватил меня за плечо и вытолкнул вперёд. — Вот он, ваш опасный преступник, с которым не смогла справиться вся ваша «доблестная» полиция и для ареста которого понадобилась помощь гвардии.
Я едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, настолько забавным мне казалось всё происходящее. Картинка была действительно та ещё. Перед взрослыми, хорошо вооружёнными людьми стоит обычный мальчишка, а те испуганно пялятся на него, как на какое-то чудовище. Когда же Загерий толкнул меня на собеседника, тот испуганно отпрянул, обнажив меч. Сообразив, что выглядит смешным, он покраснел и вернул меч в ножны.