- ну как бы…
- Что “как бы”? - минут пять продолжалось ругань Козловского и жандарма по этому поводу.
- Ну ладно мы отвлеклись, но с вами Козловский мы поговорим отдельно. Никуда не уходите, — сказал следователь.
- Продолжим. Ладно все что я увидел и узнал говорить о превышение своих полномочий местной полицией. И все затраты на лечение будут вам возвращены. Из бюджета данного полицейского участка. Плюс некая компенсация за причиненные неудобства.
- Я знаю где мы будем лечить вашу собаку - внезапно сказал Гурт.- вам понравится.
- Ладно остается побои и оскорбления аристо, — вернулся к делу Следователь.
- Что вы можете про это сказать.
- Я был предельно корректен с бароном Хряковым на протяжении…
- Нет это не так, — начал кричать Барон, — он постоянно угрожал и оскорблял меня. И как простолюдин.
- В данной комнате нет ни одного простолюдина. И я попрошу учитывать это, — спокойным голосом сказал Мышкин.
- Но все равно он меня оскорблял…
- В связи с открывшимися фактами я снимаю с вас, Свояков, обвинения в оскорблении аристократа. Утвердительно сказал Лукин
- А что вы скажите на побои - прогундел адвокат Хрякова
- Как бы да…
- Он меня избил
- Я могу….
- нет он меня избил
- мне можно сказать ….
- Нет, нельзя, ты меня избил
И так меня перебивали в течение десяти минут
- Так понятно. Хороший метод вы выбрали Свояков. Чтобы заткнуть чей то словесный понос. Оформим как аффект, вот например еще немного и у меня будет такое же состояние.
Морда, иначе и не скажешь, Хрякова налилась кровью. Весь его вид показывал, что если в сию минуту его перед ним не извинятся, то он станет буйствовать
- Меня барона Российской Империи оскорбили. Я требую разбирательства у жандармов.
- И нет, я требую наказать вот его, — Ткнул он в меня свою потную руку в меня
- И за что? Нет реально за что? Мы тут только что выяснили, что большинство претензий к Своякову ложны. И его можно привлечь, только за один факт, но знаете я его понимаю и осуждать не хочу, — сказал Лукин
- Причем Свояков тут больше скорее потерпевший, чем подозреваемый. Все согласны? - И выслушав нестройный хор согласия продолжил - так что я прекращаю данный балаган.
- Я буду жаловаться в дворянское собрание, — тут же выкрикнул Хомяков.
- Юноша, я бы не советовал вам туда жаловаться, — Внезапно вклинился князь Мышкин, — У меня пока наивысший титул в данном помещении. Я Князь и в данном деле я полностью на стороне Подозреваемого. И даже если вам удастся привлечь местного князя, то все равно дело скорее всего будет не в вашу пользу. Так как вряд ли он захочет со мной ссориться по пустякам, а это явно пустяк. И если даже захочет дело никогда не рассмотрят, так как для перевеса нужно будет как минимум два князя. А это практически невозможно. Так что заканчивайте этот фарс.
На Хомякова было страшно смотреть. Он явно раньше не получал отказов, А тут такое. Сначала не получилось в нахрап со мной, а затем в дело вмешались силы, которые явно могущественнее чем он и весь его род. Так что все пошло прахом. И теперь он сидит, наливается кровью и не знает что делать.
- И все равно он будет мой, — если сильно прислушаться можно было услышать от Хрякова, — моим. Он будет моим.
У меня было такое ощущение, что на данный момент, мозг Хрякова перебирает все доступные варианты, а помня что тот подошел ко мне и пытался отобрать Хому. Становилось ясно что истинной целью была получить мой призыв. И весь этот фарс, как верно отметил Мышкин, направлен на это.
- Извините что вы хотите получить? - я спросил прямо у Хрякова.
- Не важно, — все больше распалялся он - вы оскорбили меня.
Мы давно обсудили всю эту ситуацию. Меня давно оправдали, и даже адвокат Хрякова вынужденно согласился с этим. Теперь мы просто ожидали когда Хряков придет в себя и закончим с этим постыдным действом. Дарья уволокла Бернара к дивану и положив его голову себе на колени и гладила его. Чем Бернар и пользовался. Делая вид, что только поглаживания Дарьи держат его в этом мире. Лукин монотонно вставлял пистон Козловскому, и тому оставалась, что вытянутся по швам и молча слушать. Что творилось в душе последнего, я не возьмусь представить. Мы с Гуртом спокойно беседовали об учебе. Я все пытался узнать, что нас ждет впереди. На что Гурт отшучивался тем что это мы узнаем позже. Адвокат Хрякова пытался успокоить своего клиента. И только сам Хряков все больше распалялся и распалялся. Его губы беззвучно раскрывались, как будто что-то говорили. Но даже прислушавшись нельзя было его услышать. Так что мы просто сидели и общались. Уже и Лукину надоело строить Козловского. И они уже просто общались друг с другом. Наконец Хряков, как будто решившись на что-то, начал: