Вы можете задать мне вполне резонный вопрос: если это изваяние представляет собой портрет графа, то как можно было добиться портретного сходства пятнадцать лет спустя после смерти? Ведь не мог же граф Ричард встать из гроба и позировать Джону Массингему. Разгадка весьма проста – дело в том, что в XIV—XV веках, а возможно, и раньше, существовал обычай делать восковой или гипсовый слепок с лиц умерших выдающихся людей. Это делалось для того, чтобы добиваться полного портретного сходства изображений лица, которое добавлялось к выполненной в полный рост фигуре, одетой в парадные одежды и уложенной на гроб или на катафалк в похоронной процессии. В музее, расположенном в монастыре Вестминстерского аббатства, выставлены такие «посмертные маски» нескольких средневековых монархов. Самые лучшие из них – маски Эдуарда III (ум. 1377), Анны Богемской (супруги короля Ричарда II; ум. 1393) и Генриха VII (ум. 1507). Если сравнить эти точные слепки августейших лиц с лицами изваяний, находящихся в аббатстве, то можно заметить, что скульптор пользовался посмертной маской как моделью. То же самое можно сказать и о скульптурном портрете Ричарда Бошампа. Джон Массингем вырезал из дерева портрет графа, имея перед глазами посмертную маску. Перед его глазами стояли также и доспехи. Но в качестве модели он использовал отнюдь не старые латы графа Ричарда. Массингем вырезал свои скульптуры в 1450—1454 годах. Аристократ умер, если вы помните, в 1439 году, и за прошедшие с тех пор одиннадцать лет стиль доспехов немного изменился. Доспехи, которые мы видим в капелле церкви Святой Марии, вполне соответствуют по стилю доспехам 1450 года. Есть несколько сохранившихся образцов, которые показывают, что такие латы не могли быть изготовлены раньше 1450 года, а на многих итальянских картинах, выполненных в период с 1445 по 1455 год, мы видим в точности такие же латы.
Такие мастера, как Джон Эссекс, Джон Брод и Ричард Берд из Лондона, работали в крупных замках. Известные и даровитые архитекторы, возводившие кафедральные соборы и аббатства, строили также и замки, предварительно консультируясь с военными людьми, которые знали, что им нужно, например, с такими, как Ричард Львиное Сердце. Он и сам был превосходным знатоком строительства замков, великим воином, изящным поэтом и сочинителем песен. Однако замки, бывшие культурными центрами и жилищем богатых людей, нуждались не только в укреплении, но и в красивом убранстве. Поэтому в любой период эпохи замков только лучшим ремесленникам и выдающимся художникам поручали изготавливать панели для обшивки стен капеллы, большого зала, солярия господина и его спальни, вставлять в окна зала и капеллы узорчатые стекла, ткать ковры для стен и расписывать их там, где они не были закрыты коврами или деревянными панелями. Эти замки не были фортами – они были жилыми домами для богатых и знатных.
Глава 2 Замки, помещики и рыцари
Когда мы стоим под стенами средневекового замка, то обязательно думаем о войне. В своем воображении мы слышим рев и шум битвы – лязг стали, боевые кличи, скрип, треск и стук баллист, громоподобные звуки, издаваемые вылетающими из них камнями, ритмичный и зловещий бой таранов и стенобитных машин, шипение кипящего масла, которое льют осажденные в ров на воинов противника, трескучий свист летящих стрел. Стоит нам представить замок изнутри, как перед нашим внутренним взором предстают свирепые бароны, окруженные ордами вооруженных до зубов солдат и пирующие во внутреннем зале замка, в то время как несчастные узники, лишенные света и пищи, умирают в кишащих крысами подвалах донжона, сгнивая заживо на мокрой вонючей соломе. От этой весьма колоритной картины, навеянной романтическим невежеством, тем более трудно отказаться, что в ней есть небольшой элемент истины. Были осады и жестокие битвы под стенами замков. Были и бароны, которые, правда, в целом менее свирепы и более цивилизованны, чем их описывают нам романисты. Были конечно же и несчастные узники.
Но давайте постараемся увидеть замок таким, каким он был в действительности. Для обитателей среднего английского замка на каждый день войны приходились тысячи дней мира. Многие замки вообще ни разу за свою историю не подвергались осадам. Значение средневекового замка заключается в том, что это была не просто крепость – это был главный дом знатного семейства. В замке отправлялись все дела по управлению прилегающим районом, сюда стекался бесконечный поток визитеров и гостей – и это были не только рыцари, но и художники, ремесленники, музыканты, писатели и юристы. Например, здесь можно было встретить каменщиков, работавших на возведении больших соборов и аббатств. Этих людей хотя в те времена и считали каменщиками, в наше время, скорее всего, можно было бы назвать архитекторами. Многие из них были поистине выдающимися личностями, чьей квалификации и совета искали монархи – то были люди, которые проектировали и строили такие великие сооружения, как капелла Кафедрального собора в Линкольне, башня Солсбери, шпиль Эксетера и большие замки Конвея, Бомари и Карнарвона. Там бывали скульпторы, подобные Джону Массингему, останавливались во многих замках Чосер и Жан Фруассар – люди весьма высокого полета. Чосер, великий поэт и рассказчик, был любимцем Ричарда и его двора; Фруассар, на редкость одаренный популярный историк, первоклассный исторический новеллист, был другом супруги Эдуарда III, Филиппы д'Эно, а также спутником Черного принца и всех тех великих рыцарей, о которых он столь живо рассказывал. Эта блестящая знать и их менее знаменитые современники и были людьми, которых часто можно было встретить в замке. Посещали замки также и музыканты, композиторы и певцы – люди, подобные современным Джеймсу Гэлвею и Лучано Паваротти, – кроме того, всегда находились там и популярные в народе исполнители – группами и в одиночку, – подобно сегодняшним поп-группам и эстрадным исполнителям. Собирались в замках и великие спортсмены. Любители турнирных схваток, поединков на мечах, а также большие специалисты по верховой езде и охоте – псовой и соколиной. Наезжали в замки и крупные военачальники – Уильям Маршал, Саймон де Монфор, Джон Гиффард, Генри Гросмонтский, граф Дерби, Томас Дэгуорт, Роберт Кноллис – список можно продолжать до бесконечности. Давайте для наглядности представим себе гостей за обеденным столом в большом зале Уорвикского замка в какой-нибудь из дней 1357 года. Граф Томас Бошамп сегодня дома, с ним несколько французских аристократов, которых он взял в плен, командуя правым флангом армии Черного принца в битве при Пуатье год назад. Присутствует здесь также и господин Генри Йевел, великий архитектор, работающий над проектом нового шпиля Кентерберийского собора; сэр Роберт Кноллис, знаменитый и любимый в войсках начальник наемников; настоятельница монастыря, направляющаяся с визитом к королевскому двору в Виндзоре; группа музыкантов, которые попросились присоединиться к свите принца в Бордо; художник, работающий над росписью стен в апартаментах графа; один из членов Королевского суда вместе со свитой клерков и чиновников. Если назвать представителей этого собрания на современный манер, то можно сказать, что на обеде присутствовали сливки общества – правительственный чиновник высокого ранга, он же хозяин дома, группа корпоративных руководителей, ведущий архитектор и выдающийся художник, генерал, уважаемый писатель, известная поп-группа и член Верховного суда.