Самые дальновидные из молодых людей уже убрали учебники и тетради, быть может, пожертвовав последними словами лекции, зато – смогли первыми убраться из аудитории. Остальные уточняли какие-то вопросы или пытались разубедить Дану Симплерати в необходимости грядущего теста; исчерпав вопросы и не отсрочив теста, ушли наконец и эти, за дверью возобновляя общение на том языке, что так неумело копируют люди постарше, когда хотят заделаться своими ребятами. Это вызывает только сожаление.
София встала и подошла к столу, на котором самая образованная из семейства Симплерати складывала свои бумаги.
– Здравствуйте… Я София. Мы говорили по телефону – насчет моей ситуации… Надеюсь, вы не против, что я вот так завалилась к вам на лекцию? Хотелось послушать, хотя не могу сказать, что я все поняла.
– Здравствуйте, София. Очень приятно познакомиться. Меня зовут Дана. У меня есть сорок минут до следующей лекции, и я еще не обедала. Если не возражаете, поговорим в кафе?
– В кафе?
– Да, в кафе для преподавателей, это здесь рядом, за часовней. Переживаете, что кто-нибудь подслушает? Не сто2ит – в нашем колледже за обедом обсуждают судьбы демократии и конец истории. Никому и дела не будет до нашей девичьей болтовни. Ну что, пойдем?
София кивнула как можно непринужденнее, хотя и почувствовала себя несколько уязвленной. Ей казалось, что значительность и интимность обстоятельств заслуживают более основательного разговора – уж точно не длиной в чей-то обеденный перерыв – и не в университетской столовой, где нужно перекрикивать звон посуды, звуки сдвигаемых стульев, чужие споры и кашель. София рассчитывала, скорее, на отдельный кабинет с запирающейся на замок дверью. И тем более девушка не ожидала, что предстоящее волнующее объяснение низведут в ранг девичьей болтовни, пускай это и было сказано не всерьез. Какие могут быть шутки, когда предводитель ансамбля мертвецов предлагает ей переспать с ним в качестве обряда посвящения? Хотя… если подумать, это звучит немного абсурдно.
– А он сказал вам, зачем это делается?
– Чтобы стать, как он выразился, шлюхой дьявола, да.
В кафе София почувствовала себя раскованней. Гул голосов за соседними столиками, сутолока в проходах действительно послужили надежным прикрытием для их деликатного совещания. И вообще, деловито-прозаичное отношение Даны Симплерати отчасти убедило девушку в том, что ничего страшного с ней не произошло. Она все та же София Верна, какой была до встречи с Соломоном Лу.
– Не слишком умно с его стороны, – покачала головой Дана. – Все-таки господин Лу остается скорее практиком, нежели теоретиком. Но в его защиту следует сказать, что он, безусловно, стремится помочь. И движет им отнюдь не сладострастие. По крайней мере, не только оно. Да, будьте добры… Овощной салат, суп с сельдереем и сыром… И кофе, как обычно, – при этом Дана со значением кивнула официанту, очевидно, ссылаясь на некий ингредиент, название которого не полагалось оглашать во втором часу дня, но который по старинной договоренности ей добавляли в питье.
– А я буду чечевичный салат, ростбиф с кровью, картофельную запеканку и сок.
Дана только вскинула брови.
– Полагаю, вот одна из причин, по которой обычные женщины вас не жалуют: из зависти. У ведьм, как правило, отличный обмен веществ – о фигуре можно даже не беспокоиться. Если верить портретам, бывали и пышные, и попросту необъятные ведьмы – но жили они как раз в те эпохи, когда стандарты красоты были на стороне округлых форм. Такое чувство, что ведьмовская генетика сама подстраивается под вкусы времени. Если так, то это важнейшее эволюционное преимущество ведьм перед обычными женщинами. Пока мы тратим столько сил только на то, чтобы нравиться мужикам, вы можете заняться чем-то по-настоящему важным.