И где никогда, никогда больше не попадёшься ему на глаза. Но этого он вслух не произнес.
Посмотрев в его яркие, будто наполненные светом голубые глаза, Идэйн поняла мысль тамплиера: она должны оставаться в
– Сэр Асгард, – спросила она, – ты будешь сопровождать меня туда?
На мгновение ей показалось, что на губах его заиграла едва заметная улыбка.
– Да, благородная девица, – ответил он, не добавив больше ни слова.
Идэйн вздохнула, благодарная уже за это. Как ей справедливо напомнила леди Друсилла, ее не замуровали в каменный мешок. И не осудили как колдунью.
Тамплиер подсадил ее на маленькую лошадку. Идэйн смотрела на него сверху вниз, прекрасного, как всегда.
Но ее мятежное сердце внезапно закричало: «Магнус!»
Как могла она оставить его, только мельком увидев в последний раз за высоким столом в пиршественном зале? И помнить при этом, сколь огромное расстояние разделяет его, сына влиятельного вельможи, и ее, сироту без роду и племени?
Отчаянным усилием воли Идэйн подавила тоску, разрывавшую сердце. По крайней мере, говорила она себе, поворачивая свою лошадку, чтобы последовать за Асгардом, при ней есть человек, которому она может доверять, друг, который, несомненно, доставит ее в монастырь Сен-Сюльпис.
Она повернулась в седле, чтобы помахать леди Друсилле, которая, вся в слезах, стояла у входа в башню.
К концу дня дождь превратил дороги, ведущие из Честера, в непроходимую грязь. Армии двигались медленно, и опередить их было невозможно. Несколько постоялых дворов, располагавшихся вдоль дороги, были заполнены до отказа. Асгард вед свою маленькую группу в арьергарде армии графа Норфолка, двигаясь за отрядами рыцарей из болотистых земель на юге Англии.
Речи, которые вели между собой рыцари графа Норфолка, были невеселыми, даже мрачными. Принц Генри был популярен в Англии так же, как во Франции, и смерть его была окутана покровом тайны. Говорили об исходе приграничной войны и о том, будет ли ее продолжать Уильям Лев после смерти принца Генри и подавления мятежных баронов, врагов короля Генриха.
Идэйн ехала на своем коньке следом за Асгардом и слушала разговор двух королевских рыцарей, сопровождавших их.
– Следующий претендент на трон – принц Джеффри, – сказал кто-то. – Спасибо этой старой кобыле, королеве, что она наплодила достаточно королевских отпрысков. А если что случится и с Джеффри, то есть еще юный Ричард, а за ним следует маленький Джон, которого прозвали Безземельным.[11]
– Нет, никто не может сравниться с принцем Генри, – ответил второй рыцарь. – Джеффри всегда находился в тени брата. Как говорят трубадуры, в Генри мы потеряли доброго короля: он унаследовал красоту материл смекалистую голову отца.
Асгард осадил коня, чтобы ехать рядом с Идэйн.
– Как твое здоровье? – осведомился он.
Идэйн подняла капюшон, чтобы лучше видеть тамплиера. Мелкий дождь осел на его плаще, бисеринки воды сверкали на доспехах. Он знал, что она прислушивалась к разговору рыцарей.
По правде говоря, Идэйн проголодалась и хотела спросить, когда они остановятся на ночлег, а также подумал ли он о постоялом дворе, где бы можно было переночевать. Они уже ехали много часов и все еще тащились в арьергарде. Все, начиная с рыцарей и кончая маленьким толстеньким оруженосцем, промокли и озябли. Но Идэйн не хотелось жаловаться. Их положение было не лучше и не хуже, чем у шлепающих во грязи солдат.
– Я чувствую себя сносно, сэр Асгард, – ответила она.
На мгновение она углядела, как в его блестящих голубых глазах полыхнул, будто молния, какой-то свет. Потом он кивнул и, пришпорив коня, поскакал вперед, чтобы присоединиться к остальным.
У Идэйн вырвался вздох.
Ей повезло, что в монастырь Сен-Сюльпис ее сопровождал именно Асгард. Идэйн знала: он не допустит, чтобы ей причинили зло. В конце концов, разве не приходил он к ее двери в замке тамплиеров в ту ночь и не он ли обещал защитить ее? Идэйн этого не забыла.
В этот день, у нее возникла причина еще раз поблагодарить короля Генриха за эскорт. С полдюжины рыцарей, пытавшихся догнать войско графа Норфолка, поравнялись с ними. Сразу стало ясно, что им пришлось нагонять войско, потому что они задержались в какой-нибудь харчевне или винной лавчонке и слишком увлеклись. Самый младший был так пьян, что едва сидел в седле.
– О, да здесь тамплиер! – крикнул один из них, оглядывая Идэйн. – Далеко же ты заехал от Святой Земли, а?
В этом месте дорога была узкой и вела к броду через маленькую речку. Идэйн и ее эскорт оказались в окружении пеших солдат графа Норфолка, недавно набранных в армию из вилланов северной Англии, вооруженных только пиками и кольями. Они топтались на берегу ручья, собираясь снять обувь, прежде чем перейти его вброд, потому что большинство из
Асгард не ответил пьяным рыцарям графа Норфолка. Его красивое лицо под шлемом оставалось бесстрастным, и он повел свою группу вброд через реку. Другие рыцари понукали своих лошадей и галопом перемахивали через речку.
– Эй! – крикнул один из них, хватая за узду коня Асгарда. – Мы с тобой разговариваем, тамплиер! Это та девица, о которой идет молва?
Второй схватил лошадь Идэйн под уздцы, а третий дотянулся до капюшона Идэйн и откинул его. При виде ее белоснежного лица и рассыпавшихся по плечам золотых волос они заулюлюкали.
– Да, это она! – крикнул один из них. – Этот тамплиер не такой святой, если сводничает для старого короля Генри!
Их предводитель пришпорил коня.
– Куда ты ее везешь? – крикнул он. – У нас есть серебро. Дай нам часок позабавиться с ней и…
Он не закончил свою речь. Почти небрежно Асгард выбросил вперед руку в металлической перчатке и ударил его в живот. Движение было молниеносным, и рыцарь оказался распростертым на травянистом берегу ручья.
Его спутники, слишком пьяные, чтобы действовать быстро, осадили своих лошадей, в то время как первый из норфолкских рыцарей, шатаясь, пытался подняться на ноги. Он бранился и сквернословил. Один из королевских рыцарей из эскорта Идэйн вытащил из ножен меч и снова ловко уложил его ударом плашмя.
Асгард напал на двух других. Одного он схватил за руку и, рванув, выбросил из седла. Сила Асгарда была огромной, и тот шлепнулся прямо в ручей. Рука Асгарда в металлической перчатке, усеянной для большей мощи шипами там, где находились костяшки пальцев, поднялась и нанесла удар по голове второго нападавшего, и, несмотря на шлем, удар оглушил его. Молодой рыцарь упал головой на шею своей лошади. Все закончилось мгновенно, без кровопролития. Королевский рыцарь спрятал меч в ножны, а Асгард свой даже не вынимал.
Один из рыцарей эскорта взял коня Идэйн под уздцы и повел через ручей. Она не вскрикнула, старалась сдерживать свои чувства, но теперь, когда все миновало, не могла унять дрожь. Рыцари предлагали за нее серебро. Их слова все еще стояли у нее в ушах. Они, все трое, предлагали деньги за право провести с ней всего час. Именно это сказал их предводитель. И им было известно, что она в Честере у короля. В армии слухи распространяются быстро.
Когда они выехали на дорогу, Асгард пришпорил коня и поравнялся с ней. Склонившись и заметив ее бледность и то, что плечи ее трясутся, он посадил Идэйн впереди себя.
Сидеть на боевом коне Асгарда было все равно что ехать на живой горе. С минуту Идэйн не могла перевести дух. Потом со вздохом прильнула к его груди. Даже сквозь белый плащ тамплиера и сквозь металлическую кольчугу она чувствовала трепет его сильного поджарого тела.
И постепенно она перестала дрожать.
Приют на ночь они нашли у фермера, заломившего непомерную цену за право переночевать у него на сеновале над амбаром. Сейчас на дороге было не так людно. По слухам, войска Уильяма Льва проникли далеко в глубь английской территории, и армия сделал рывок на восток от Честера, чтобы перехватить их.