— Кенси, — заговорила она. — Как-то ты говорил, что на твоей родине какие-то необычные правила взаимоотношений между господином и слугой.
«Ну не прям вот на Родине, на Земле. Но, думаю, самурайская баллада тут будет в жилу»
— Совершенно верно, Ваше Величество, — ответил парень.
— Расскажи о них, — произнесла Лашера, садясь на свое кресло за столом и опуская подбородок на скрещенные пальцы.
«Без очков вся сцена теряет в убедительности» — усмехнулся про себя Кенси.
— Мне интересно знать, что сподвигло тебя едва не пожертвовать собой тогда, — добавила королева.
— Хорошо, — кивнул парень. — Это философия воинов моего народа.
«А че, я ж, по ходу, азиат. Даже может и японец, что-то такое знакомое было в клочках памяти»
— Буси, так называются воины в моей стране, — начал рассказ Кенси. — Пока не служат никакому господину, имеют статус ронинов. Это лишь чуть выше статуса крестьянина. Поступая на службу, ронин становится самураем. Человеком, который служит. С этого момента у буси нет другого пути, кроме как служить. Чтобы делать это максимально правильно, воин должен принять то, что его путь ведет к смерти. Каждый день он может умереть, поэтому у него нет права на ошибку. У него нет времени, чтобы отложить какие-то дела. Он не может надеяться на то, что может чему-то научится потом. Каждый миг жизни должен быть использован правильно. А жизнь воина принадлежит его господину.
Кенси перевел дух и обвел присутствующих взглядом. Королева сидела, чуть сощурившись и внимательно слушая. Мезая глядела с любопытством. Кяйа хмурилась и почему-то разглядывала пол.
— Для самурая нет ничего выше, чем честь, — продолжил Кенси. — Соблюдение законов чести предполагает, что жизнь господина есть безусловное условие существования самурая. Приказы господина есть единственный закон. В случае расхождения приказа с соблюдением чести воин должен выбрать смерть. Только это может оправдать невыполнение приказа. В случае сомнений в выборе пути воин должен выбрать тот, который ведет к смерти.
«Так, что-то я… Блять! Откуда это поперло? Вот же… Отлично, у меня еще и прогрессирующая шизофрения, похоже!»
— Вот так, вкратце, — закруглился Кенси, матерясь про себя.
Насколько он успел узнать Лашеру, она все это не преминет использовать. От, су… сущее попадалово! И назад не сдать!
— Какие интересные обычаи, — произнесла королева. — Кенси, надеюсь, ты не сделаешь ничего непоправимого, если вдруг неправильно поймешь МОЙ приказ? Лучше уточни, у нас все же другие традиции, поэтому не нужно слепо следовать тем, которые есть на твоей родине.
— Да, Ваше Величество, — коротко ответил Кенси.
— Но мне интересно вот что, — продолжила Лашера. — Если вдруг всё-таки, случайно, са-му-рай, правильно? Так вот, если он все же, например, навредит своему господину по ошибке, не желая этого, что происходит потом?
— Чтобы сохранить свою честь, — с мрачным видом ответил парень. — Самурай должен сделать сеппуку.
— А что это за ритуал? — поинтересовалась Мезая. — Какое-то телесное наказание?
— Ага, — откликнулся парень. — Самурай втыкает свой меч себе в живот и вспарывает его крест-накрест. А потом стоящий позади него кайсяку, помощник, сносит ему голову.
Кяйа вздрогнула и каким-то неверящим взглядом посмотрела на Кенси. Мезая прикрыла рот ладошкой. Парень криво улыбнулся.
— Видимо, на твоей родине, часто происходили междоусобные войны, Кенси, — проговорила королева. — Раз практикуются такие жесткие правила соблюдения верности.
— Они шли непрерывно лет двести, — ответил парень.
— Двести лет? — удивилась Мезая.
— Тогда все понятно, — подвела итог королева. — А ты, Кенси? Ты следуешь этим правилам?
— А вы еще не убедились в этом? — спросил Кенси, посмотрев девушке прямо в глаза.
«Так, так, тихо! — Денис, да именно он, подавил какую-то уж слишком бурную реакцию, пришедшую… откуда-то. — Обойдемся без показательных выступлений!».
Несколько мгновений в кабинете стояла мертвая тишина. Наконец Лашера кивнула.
— Хорошо, — сказала она. — Я верю тебе, Кенси. Можешь называть себя самураем.
— Лучше просто рыцарем, — откликнулся тот.
— Кенси, звание рыцаря дается не просто так, — заговорила Мезая. — Его получают те, кто прошел обучение в академии, также существуют несколько, скажем так, процедур, подтверждающих право пилота на ношение такого звания. Это очень почетно и далеко не каждый его получает. Только примерно треть из всех пилотов-выпускников академии.
— Тогда мне нужно пройти обучение, — сказал парень. — Ваше Величество, я могу это сделать?
Лашера задумалась. Она внимательным взглядом смотрела на своего необычного подчиненного.
— Контракт, который мы с тобой недавно заключили, — заговорила она наконец, — не предполагает оплату обучения… временному пилоту.
«Так, стопэ! Нас опять пытаются развести на какой-то гешефт! И вообще! На кой хрен мне это звание? Хотя… Что-то Лашера настроена меня, как есть сбагрить. Точнее, была так настроена. Думай, башка, шапку куплю! Рыцарь… это статус. Статус, это возможности. Возможности – это деньги, нормальная жизнь и движуха. Ну и… Сидеть тут, на корабле? А потом? Сунут куда-нибудь в дыру и кукуй. Не-не!!! Только рок, только хардкор!!!»
— Значит, работа? — спросил парень. — Госпожа Мезая, а возможно вообще заработать на обучение, работая в академии?
— Если ты умеешь что-то хорошо делать, то думаю да, — ответила женщина. — Но только сам ты сможешь пройти только базовую часть. Для обучения на пилота необходимо поручительство какой-либо страны. Пилоты слишком ценные… и опасные кадры, чтобы они были ничьи.
«Разумно. А то развелось бы этих пилотов, потом что с ними делать? А если у какого с моралью… очень просто?»
Между тем королева с явным интересом слушала этот разговор.
— Ваше Величество, — произнес Кенси, слегка поклонившись. — Я думаю, нам надо обговорить новый контракт.
*
Кенси буквально вывалился из кабинета Лашеры. И вытер пот со лба. Вот же… Хватка у этой… девушки просто бульдожья! Немудрено, что она короноваться умудрилась даже в таких условиях. Далеко пойдет, если на взлете не подстрелят. А ведь не подстрелят. Теперь и он будет работать в том направлении, чтобы не подстрелили.
«Работать все-таки, придется, — думал парень, идя по коридору. — Тут Лашера права. Связи, знакомства и просто обстановку не узнать, находясь в свите. Вот я и стал Штирлицем, всю жизнь мечтал, мать его! Ладно, что теперь орать. Сам голову сунул. Точнее… Что это вообще были за порывы? Неужели прежний хозяин тельца? Надеюсь, мне башку не унесет в самый неподходящий момент? Капец обстановочка! Снаружи злые девки с акулой во главе, внутри напрочь отбитый самурай! И Дениска между ними, как го… Между, в общем. Еще и жалование отобрала, хапуга! „В академии полный пансион для работников“. Ага. Знаем мы такие пансионы. Никаких условий для личной жизни! Ну это мы еще посмотрим! А то я на заводах не работал! Три ха! А в магазине сетевом, а? Это вам не пуп царапать! Тем более в наличии тело, не обремененное прожитыми годами. Пф! Разберемся!»
— Кенси? — это на пути парня попалась Ваханли.
Девушка глядела с участием. Волнуется!
— Все хорошо, Ваханли! — жизнерадостно ответил Кенси. — Пойдем в мастерскую! Нам еще нужно… ремонт закончить.
«Милашка!» — подумал парень, смотря на засмущавшуюся девушку.
— Слушай, Ваханли, — произнес Кенси. — А ты сразу механиком стала?
— Нет, не сразу, — ответила та. — Какое-то время просто рабочей была. А потом участвовала в конкурсе на механиков, когда был новый набор пилотов.
«Вот и источник инфы! Тю, а ты боялась!»
— Вот это и хорошо, — вкрадчиво сказал Кенси. — А расскажи-ка мне про работу в академии…
*
Кенси вместе с остальной свитой Лашеры стоял на площадке перед дворцовым комплексом «Сувана». А впереди… Да, это было реально круто! Прямо по курсу было просто циклопическое сооружение. И явно древнее. Прямо-таки подавляло эхом прошедших веков.