— Боюсь, я и в самом деле не понимаю. Я считаю, что мне надо приехать и вытащить тебя оттуда буквально за волосы.
— Кэллум!
— Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Я люблю тебя, Кэти. Не забывай об этом, ладно?
— Не забуду. — Она очень хотела добавить то, чего он ждал: «Я тоже тебя люблю», но не смогла. — Спокойной ночи.
— Сегодня ему стало хуже, — сказали Кэтрин утром в больнице. От испуга сердце ее упало. — Началась лихорадка. Мы даем ему антибиотики.
Зак спал, но, как только Кэтрин вошла в палату, его глаза открылись. На этот раз она сама, без всякой просьбы, поцеловала его в сухие, жаркие губы. Ему поставили капельницу, на тумбочке возле кровати — графин и стакан с соломинкой.
Она налила ему воды и поднесла соломинку к губам. От высокой температуры у него блестели глаза.
— Подойди поближе, — попросил он. — Пожалуйста.
Она пододвинула стул вплотную к кровати, нагнулась, и он обнял ее за плечи.
— Осторожней, твои руки…
Но он уже снова закрыл глаза. Кэтрин сидела не шелохнувшись, наблюдая, как во сне подрагивают его ресницы. Осторожно протянув руку, она убрала волосы с его вспотевшего лба, потом, положив голову ему на плечо, прислушалась к дыханию.
Постепенно залегшая от боли складка разгладилась, на губах появилась легкая, спокойная улыбка.
Интересно, что ему сейчас снится?
Когда я лежал без сознания в снегу, мне снилась ты, сказал он ей.
Прошло еще два дня. Под действием антибиотиков температура начала спадать. Они много разговаривали, Кэтрин приносила с собой книги и читала их Заку. Когда ему наконец разрешили вставать с кровати, Кэтрин стала возить его в инвалидном кресле, так как он не мог управлять им обмороженными руками.
В конце недели, когда Кэтрин вошла в палату, она увидела, что Зак сидит на стуле возле окна.
— Доктор только что сказал, что об ампутации вопрос больше не стоит!
— Зак, я поздравляю тебя! — Она подбежала к нему, он встал на здоровую ногу и крепко прижал Кэтрин к себе. С сияющими глазами наклонился и поцеловал ее.
Это был страстный и настойчивый поцелуй, и она, уже не задумываясь, ответила, вложив в свой поцелуй все облегчение и радость, которые они оба испытывали.
Он снова взглянул на нее, и она опять увидела в его глазах огонь желания.
— Если ты не заметила, — произнес Зак, улыбаясь, — то хочу тебе сказать, что чувствую себя гораздо лучше.
— Заметила. — Она подумала о Кэллуме и осторожно попыталась освободиться из его объятий.
Но он не отпускал.
— Не уходи, я мечтал об этом с тех самых пор, когда ушел от тебя в тот вечер в гостинице. Вот так держать тебя, целовать, любить…
И он снова поцеловал Кэтрин. Несмотря на ее сопротивление. Его мягкие губы были такими настойчивыми! И она уступила и ответила…
Наконец Зак со стоном оторвался от нее.
— Черт! Мне надо поскорее выбраться из этого проклятого места! Я не могу без тебя.
Кэтрин забеспокоилась.
— Подожди, Зак, нам надо поговорить.
Он неохотно выпустил ее, но продолжал одной рукой обнимать за талию.
— Я знаю. Помоги мне добраться до кровати. — Он откинулся на подушки. — Врачи говорят, что через пару дней я могу быть свободен.
— Куда ты поедешь?
Мгновение он молчал.
— Венди пригласила меня погостить у них, пока я окончательно не выздоровлю.
У Кэтрин замерло сердце.
— Как мило с ее стороны.
— Да. Но ведь она и так по горло занята детьми! Хорошие у нее девочки, только непоседы.
Не самое лучшее место для выздоровления! Ему еще нужна помощь. Например, он ел уже сам, но еду для него надо было резать на мелкие кусочки. И еще тысяча бытовых трудностей…
— А не слишком ли ты торопишься? Твои руки и нога…
— До того, как я выпишусь, мне надо будет научиться ходить на костылях.
Кэтрин больше не колебалась. А что еще ей оставалось делать?
— У меня есть свободная комната.
— Я не могу просить тебя быть моей сиделкой. — Закери попытался сжать руку в кулак.
— Не надо, — остановила его Кэтрин, нежно коснувшись обезображенных пальцев.
— Мне велели тренировать руки. Черт, я ненавижу зависеть от кого-то в самых элементарных вещах! Куплю себе просторные рубахи без пуговиц и…
— А как ты их собираешься покупать? Машину водить ты не можешь, не можешь даже достать мелочь, чтобы заплатить за автобус или такси. Потом…
— Ладно, ладно! — Он замолчал. — Извини, я не хотел обидеть тебя…
— Ничего. Так что ты решил?
Он размышлял несколько минут.
— Ты не должна делать это для меня, — сказал он наконец.
— А я хочу. — Но как объяснить все Кэллуму? Кэтрин решила не думать сейчас об этом.
— Тогда спасибо, — неловко произнес Зак и снова поцеловал ее. — Я принимаю твое приглашение.
Она не исключала того, что Кэллум может выполнить свою угрозу и прилететь. И уж если он не потащит ее отсюда за волосы, то устроить скандал может вполне. Но Кэллум не перезвонил ей, и Кэтрин перестала звонить ему каждый вечер.
Если она привезет Зака в свою квартиру, их помолвка не сохранится. Кэллуму терпения не занимать, но не до такой же степени! По всем меркам, ее поведение переходит всякие границы.
Она посмотрела было на телефонный аппарат, но потом решила, что это трусость. Кэллум по крайней мере заслужил прямого разговора. Кольцо она ему, конечно же, вернет. Заболело сердце. Как все нелепо! Она любила Кэллума, но то, что она чувствовала к Заку, было намного сильнее той удобной привязанности и легкого сексуального влечения, которое пробуждал в ней жених, теперь уже, увы, бывший.
И все-таки он был такой славный! Как все же это несправедливо! Когда-нибудь ей придется рассказать Заку, как она обманула его.
Она скажет ему об этом прямо сегодня! Теперь, когда миновала прямая угроза его здоровью, она расскажет, что он не делал ей предложения и что поэтому она не могла принять его. Но как ему об этом сказать?
Если он узнает правду, то, скорее всего, откажется от ее помощи. А она очень хотела помочь ему!
Зак не расспрашивал ее, когда и как они обручились. Может быть, он поверил в это так же, как верили все вокруг? Или же он видел, как все это происходило, в своих снах? Я видел тебя во сне…
— А я тебя, — прошептала она.
Кэтрин взяла напрокат машину, уложила в нее свой скудный багаж и в последний раз поехала в больницу. Зак дал ей ключи от квартиры, в которой он держал свои вещи, и она по дороге заехала за ними. Он велел ей только оставить там лыжи и спортивный костюм.
— Я заеду за ними в другой раз, — сказал он.
В больнице, сидя на инвалидном кресле, Зак с недовольной гримасой наблюдал, как Кэтрин складывает его вещи в дорожную сумку. На нем были тренировочные брюки, просторная рубашка и свитер. Дежурная медсестра передала Кэтрин письменные инструкции, как ухаживать за больным дома.
— Здесь диета и необходимые упражнения. Ему нужно много протеина и калорий, а также витамины.
Зак, нахмурившись, наблюдал за женщинами. Когда медсестра вышла, Кэтрин спросила его:
— В чем дело?
— По-моему, мой мозг и память не пострадали.
Она улыбнулась.
— Сестра просто не уверена, что ты будешь выполнять все инструкции.
Почти всю дорогу в Окленд Зак молчал, наблюдая, как за окном проплывают зеленые поля, на которых пасутся овцы, заросли кустарника у подножия холмов и редкие деревни.
Подъехав к небольшому городку, Кэтрин спросила:
— Ты как?
— Немного устал сидеть.
— Мы можем здесь остановиться.
— Нет необходимости.
В следующем городке Кэтрин вышла, купила бутерброды и напитки и въехала на лужайку возле реки. Там, на столе, установленном специально для пикников, она распаковала и разложила еду, а Зак примостился на деревянной скамейке.