Краем глаза она наблюдала, как Зак с третьей попытки ухитрился поднести бутерброд ко рту. Он взглянул на нее, и Кэтрин тут же отвела глаза, занявшись собственным бутербродом.
— Спасибо, что догадалась не везти меня в ресторан, — сказал он.
— Здесь приятнее.
Зак улыбнулся.
— Да. Очень спокойно. — Он повернулся и посмотрел на реку. — А речки ты не боишься?
— Плавать я бы не стала, а смотреть — не боюсь.
— А с тех пор ты так и не пробовала плавать?
— Нет, не могу. — Она с трудом подавила дрожь. — Я знаю, что надо пересилить страх. Я часто себе это говорю…
Он хотел было обнять ее, но потом вспомнил, в каком состоянии находятся его руки.
— Я не буду настаивать, — сказал он. — Я знаю, как это непросто.
Кэтрин с благодарностью посмотрела на Зака.
— Я не думала, что ты поймешь, — призналась она.
— Почему?
— Ты же обожаешь риск, правда? Он дает тебе дополнительный адреналин.
У него блеснули глаза.
— Нет, есть просто страх, ужас, который застилает глаза, уничтожает остальные чувства, делает человека совершенно беспомощным.
— А ты ощущал что-то похожее в горах?
Несколько секунд он молчал.
— Не в горах, — наконец ответил он. — Нет.
Наверное, после аварии, подумала Кэтрин. Когда он, совершенно беспомощный, с отмороженными конечностями, лежал в снегу и думал, что уже никогда не поднимется. Она осторожно дотронулась до его руки.
— Тебе повезло, — сказала Кэтрин и добавила, несмотря на то, что больше всего хотела уберечь его от новых опасностей: — У тебя нет причин избегать гор — когда ты совсем поправишься.
Зак взглянул на ее пальцы, лежащие на его руке, и засмеялся.
— Конечно, ты права. Ничто не может остановить меня. И это… успокаивает. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Я люблю тебя, мой ангел-хранитель.
Она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть захлестнувшую ее теплую волну, а Зак опять засмеялся и отпустил ее руку.
Когда они закончили есть, Кэтрин собрала остатки и выбросила в ящик для мусора. Зак с трудом встал со скамейки и пошел к реке. Он остановился у самой кромки воды и позвал Кэтрин:
— Иди сюда.
Она подошла, и Зак указал ей на серую цаплю, неподвижно стоящую в десяти шагах вниз по реке. Через несколько мгновений птица, бесшумно махая крыльями, взмыла в воздух и скрылась между деревьями.
Зак хотел проследить за ней взглядом, но чуть не упал, зацепившись костылем за ветку. Кэтрин протянула руки помочь ему, но под тяжестью его тела сама чуть не упала. От падения их спасла могучая ива, к которой Зак и прижал Кэтрин всем своим телом.
Оттолкнувшись от ствола рукой, он оперся на костыли.
— Я не ушиб тебя?
— Нет. А ты сам как?
— По правде говоря, превосходно. — Он улыбнулся и вновь прижал Кэтрин к стволу дерева.
И ее тело ответило на этот призыв, сердце застучало как молот.
— Нам надо… двигаться дальше, — прошептала Кэтрин.
— Я тоже так думаю, — ответил Зак, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
И она не сопротивлялась. Казалось совершенно естественным стоять вот так под деревом, у реки, держа друг друга в объятьях. Она обняла его обеими руками и прижалась к его такому теплому и могучему телу. Губы потянулись навстречу его губам.
Когда он наконец поднял голову, в его глазах была настоящая мука.
— Кэтрин, как я хочу дотронуться до тебя! — Он поцеловал ее в шею и застонал. — Кэтрин, расстегни для меня по крайней мере кофточку — пожалуйста.
Она не могла отказать ему. Кусты и ива полностью скрывали их. Дрожащими пальцами Кэтрин расстегнула несколько пуговиц, он начал целовать грудь выше бюстгальтера. Кэтрин закрыла глаза, целиком отдаваясь прикосновениям его губ, скользящих по ее чувствительной коже.
Ее дыхание участилось, Зак вновь начал целовать ее губы, поцелуи становились все более страстными и настойчивыми.
— Господи, какая ты красивая! Что за мука — быть с тобой и не заниматься любовью! — Он посмотрел вниз. — Эти проклятые руки! Как бы я хотел сорвать с тебя одежду и лечь с тобой прямо здесь и сейчас!
— Нас бы арестовали за аморальное поведение в общественном месте.
— Мы нашли бы укромный уголок. Как тебе вон то местечко на мху под деревом?
— Выглядит заманчиво, — согласилась Кэтрин. — Но, боюсь, это невозможно.
— Когда-нибудь мы вернемся сюда и найдем это место, хорошо? — Он улыбнулся.
Когда-нибудь. Если только он когда-нибудь простит ей ее обман. Но ничего! В Окленде она все объяснит! Как только представится подходящий случай.
Кэтрин поставила машину в гараж и пошла помочь Заку, который в замешательстве смотрел на две ступеньки, ведущие к двери в ее квартиру.
— Обопрись на меня, — сказала она. В больнице ему предложили инвалидное кресло, но он отказался наотрез. Действительно, в ее маленькой квартирке оно было бы скорее помехой.
Войдя в квартиру, он произнес:
— Мне надо в ванную.
Она довела его до двери, а сама побежала вниз за вещами.
Потом она отвела его в спальню для гостей.
— Постель приготовлена. Электрическое одеяло включено. Полотенца в шкафу. Разбирайся. Дверь я оставлю приоткрытой.
Ей посоветовали, чтобы он по возможности обслуживал себя сам. Что ж, это, она знала, вполне соответствовало и его принципам.
Зак сел на кровать, и Кэтрин поставила у его ног сумку с вещами.
— Я положу твои вещи на стул, а ты потом сам разберешься.
— Спасибо.
— Зак, — мягко сказала Кэтрин, — это ведь ничем не отличается от той помощи, которую вы оказываете друг другу в горах. Ты сам говорил, что нет ничего особенного в том, чтобы выручать товарищей из беды. Ты и сам всегда так поступал!
Он настороженно посмотрел на нее, и взгляд его смягчился.
— Я не заслуживаю такой женщины, как ты. Я постараюсь получать помощь… с большей благодарностью.
Кэтрин улыбнулась и погладила его по щеке.
— Я скоро вернусь. Схожу в магазин — и вернусь. Полежи пока.
Она проверила содержимое холодильника и кухонного шкафа, мысленно составила список необходимых продуктов и пошла к машине. Магазин был рядом, поэтому она вернулась довольно быстро.
Возле ее дома стояла знакомая машина. У Кэтрин екнуло сердце. Она собиралась позвонить Кэллуму, когда Зак уснет и она сможет закрыть дверь в спальню. Но он приехал сам!
Войдя в квартиру, она услышала мужские голоса, смолкшие при звуке закрывшейся двери. Появился Кэллум.
— А, вот и ты.
— Я сейчас, только положу мороженое в холодильник, а то оно растает. — Кэтрин, не глядя на него, прошла на кухню.
Она открыла морозильное отделение, положила туда мороженое, замороженные пирожки и пакет фасоли. Потом некоторое время стояла там, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Ей хотелось убежать. Разговор, который ей предстоял, очевидно, самый трудный в ее жизни.
Наконец она выпрямилась, расправила плечи и с высоко поднятой головой вошла в комнату. На нее смотрели две пары осуждающих мужских глаз.
Кэллум стоял у двери.
Зак примостился у окна. Он тяжело опирался на костыли, его лицо было бледным от напряжения. Кэтрин с беспокойством посмотрела на него. Ему нельзя так долго стоять, это причиняет боль.
Она уже собиралась спросить, не дать ли ему обезболивающее, но холодная ярость в зеленых глазах остановила ее.
— Что все это значит, Кэти? — наконец спросил Кэллум.
Она оторвала взгляд от Зака.
— Я собиралась позвонить тебе, — извиняющимся тоном ответила она. — Откуда ты узнал, что мы… я дома?
— Я и не знал, ты не удосужилась сообщить мне о своем возвращении. Я просто заехал проверить квартиру… оставленную так надолго. Увидев в окнах свет, я, естественно, решил зайти.
— Но ты никогда раньше так не делал…
— Но раньше меня это мало касалось.
— Что ж, очень разумно… с твоей стороны. Извини, что меня не было. Мы… только недавно приехали. Мне надо было попасть в магазин, пока он не закрылся. — Повернувшись к Заку, Кэтрин добавила: — Я не думала, что он приедет.