Почему в одном месте пол слегка пружинит под ногами? Эта податливость едва уловима, однако, заметив её раз, не приходилось уже сомневаться. По всей галерее паркет был тверд, как камень, и только в этом месте чувствовалась некая упругость, которая указывала на отсутствие опоры снизу.
Вначале он рассеянно отметил эту необычность, а потом, когда она наконец привлекла его внимание, начал осторожно проверять пол: пробовал то здесь, то там, основательно наступая на него, пока не убедился окончательно, что "мягкий" участок, если его так назвать, представляет собой квадрат со стороной примерно в два с половиной фута. Иными словами размер небольшого люка. И одна сторона квадрата подступала вплотную к наружной стене.
Во время вчерашнего осмотра дворца Блез не переставал удивляться необыкновенной толщине стен не только в дверных проемах, но и в оконных нишах. Вполне могло быть, что этот квадрат паркета скрывает потайной ход, проложенный в толще стены. А стена эта шла по наружной стороне главных спальных покоев второго этажа: спальни де Норвиля (предназначенной для короля), комнат Анны, де Люпе и нескольких других.
То и дело поглядывая в сторону лестницы, Блез вытащил кинжал, присел на корточки и внимательно рассмотрел пол. Паркет, везде отлично пригнанный, в этом месте, казалось, был уложен чуть менее плотно. Между полом и стеной тянулась щель, в которую Блез с некоторым усилием просунул кинжал по самую рукоятку; однако клинок ни во что не упирался. Как ни старался, он не смог приподнять этот квадрат паркета и пришел к выводу, что люк открывается только снизу, если, конечно, потайной ход действительно существует. Следовательно, это не вход, а выход.
Он обдумывал свою догадку и ужасался выводам, которые из неё следовали.
Здесь, на галерее, люк может скрывать выход узкой лестницы, которая поднимается со второго этажа. Это, в свою очередь, указывает, что вдоль наружной стороны здания идет горизонтальный туннель с выходами в спальни, конечно, искусно укрытыми за панелями обшивки или гобеленами...
Разве этим нельзя объяснить таинственную смерть первой жены де Норвиля, не взваливая вину на призрак Ричарда де Шавана? И не этим ли объясняются зловещие шаги?
Теперь у Блеза созрело подозрение, что прошлой ночью он слышал Шарля Бертрана, дворецкого, который, судя по всему, пользуется полным доверием де Норвиля. Маловероятно, чтобы кому-то ещё из теперешних обитателей Шавана был известен секрет потайного хода.
Однако самое главное - какое значение это все имеет для возможного заговора. Если существует такой ход, защитить короля очень трудно. Совершенно бесполезно расставлять повсюду стражу, когда де Норвиль в любую минуту может тайно проникнуть в спальню короля и в комнаты его дворян. Кроме того, более чем вероятно, что потайной туннель в стене имеет лестницу вниз, на первый этаж, к скрытому входу, который де Норвиль может использовать для ввода подкрепления или для иных целей...
Ну что ж, по крайней мере, кто предупрежден, тот вооружен. Теперь у Блеза есть кое-какие интересные темы для обсуждения с ла Палисом, когда тот "случайно" прибудет сюда завтра вечером, вслед за королем.
Самое щекотливое во всем этом деле - что неизбежно придется допустить и даже поощрить покушение на короля (хотя и пресечь его в самый последний момент), дабы убедить Франциска в предательстве де Норвиля. Этого осложнения Луиза Савойская не предусмотрела...
Внимание Блеза привлекли легкие шаги на лестнице, ведущей на галерею, а минуту спустя показалась торопливо идущая к нему Рене.
* * *
Когда иссяк поток первых поспешных вопросов, оказалось, что Блез достаточно полно представил себе причины, которые привели его сестру в Шаван.
- Все началось с Клерона и Кукареку, - объясняла Рене. - Миледи Руссель занимала в монастыре Сен-Пьер целый дом с небольшим садиком. И собаки туда забрели. Когда я пришла их искать, мы встретились; она спросила, как меня зовут. "А вы случайно не родственница некоему дворянину по имени Блез де Лальер?" - спросила она. Конечно, мы уже знали от Пьера, как она тебя перехитрила и навлекла немилость короля, так что я была с нею более чем холодна. Но, узнав, что я твоя сестра, она так ласково взглянула на меня, ты бы видел! "Тогда вы очень дороги мне, - сказала она, - очень дороги, мой друг". Ну, я не стала сдерживаться и выложила ей прямо в глаза все, что знала. "Да, - ответила она, - но если б я могла спасти вашего брата, то сделала бы все". И она в самом деле тебя спасла, хотя и заставила меня пообещать, что я не скажу Пьеру... ведь это были её кольца и золотая роза, которые я ему дала. Ну вот, теперь ты все знаешь... и ты не должен её ненавидеть, Блез...
Он покачал головой - и предпочел этим ограничиться.
- Это не её вина, - продолжала Рене, - что она на стороне Англии и герцога.
- Не её, - согласился он.
- И не её вина, что в неё влюбился король - этот великий государь, и что она помолвлена с таким человеком, как де Норвиль.
- Не её, - повторил он, хотя уже с большим сомнением. И, не удержавшись, добавил: - А обо мне она когда-нибудь говорит?
- Иногда... О вашей поездке в Женеву. Я знаю, что она к тебе неравнодушна. Только она не часто показывает, о чем думает.
Как знакомо ему это качество Анны! Но вот простирается ли её неравнодушие к нему дальше некоторого предела, он не уверен - и, наверное, никогда не узнает.
Как бы то ни было, нельзя сомневаться во взаимном расположении, которое возникло между нею и Рене вместе с госпожой де Лальер. Накануне своего отъезда в Шаван Анна так горячо просила Рене сопровождать её, что этой мольбе нельзя было отказать.
- Она боится господина де Норвиля, - сказала девушка. - Я это знаю, хотя она и старается не обнаруживать своего страха. Она часто молится. Мы с ней спим в одной постели, и я знаю, что она часами лежит без сна. Может быть, она опасается и короля. Он почти каждый день наезжал с визитами в Сен-Пьер...
- Де Норвиль знает, что ты здесь? - перебил её Блез.
- Нет, миледи просила лишь разрешения взять с собой компаньонку из монастыря. Он согласился.
- Ты хорошо сделаешь, если будешь держаться от него подальше, когда он приедет, - сказал Блез. - Он быстро заподозрит что-то, если узнает тебя. И, поверь мне, у миледи Руссель есть все причины бояться.
Рене схватила его за руку:
- Я все ещё не понимаю, что вы с Пьером делаете в Шаване... под видом слуг... Я думала, вы где-то скрываетесь... Ты мне так ничего и не сказал.
- Ну так слушай.
Как можно короче он обрисовал ей положение дел: мнимую измену де Норвиля Бурбону, вероятный заговор против короля, меры, принятые регентшей.
- А почему тебе так тревожиться о короле? - перебила она. - Что ты от него видел, кроме несправедливости?
- Я тревожусь о Франции, - возразил он, - и ты делай то же самое, если любишь Пьера де ла Барра. Помни, что он в этом деле вместе со мною, душой и сердцем.
Это был для Рене самый сильный аргумент. Политика для неё воплощалась в конкретном человеке; её убеждения диктовались её сердцем, а сейчас этот человек значил для неё больше, чем все остальные, вместе взятые.
- Верно, - кивнула она. - Мы видели друг друга во дворе перед обедом...
- Надеюсь, вы не разговаривали?
- Нет... только взглядами.
- Будь осторожна, дружок. Нам нужна твоя помощь. Ты нам поможешь?
- Да... только не против миледи, даже ради Пьера. Она хорошо ко мне относится, я люблю её. После того, что ты рассказал, я понимаю, почему она так боится. Она попала в ловушку к господину де Норвилю. А самой ей вовсе не по душе то, что её заставляют делать.
- Клянусь Богом, - вздохнул Блез, - хотелось бы мне в это верить. Нет, я и правда в это верю. Помоги нам освободить её от де Норвиля.
Рене прищурилась:
- А что случится, когда король узнает об этом заговоре, если заговор на самом деле существует? Что тогда станется с миледи?
Действительно, что?.. Если бы знать ответ на этот вопрос...
Он смог сказать только: