Хотя его глаза остались, как всегда, ясными, на миг их словно затянула какая-то пленка.
- Совершенно уверен. А почему вы спрашиваете?
- Потому что существует решение окончательное, необратимое и потому более простое - убийство. Мертвеца уже не освободить из заключения.
Опять что-то промелькнуло в глазах де Норвиля, но, возможно, это было только сожаление, которое он тут же выразил словами:
- Увы, миледи, как вы правы в этом... как и во всем остальном! Хотелось бы мне, чтобы герцог Бурбонский разделял ваши просвещенные взгляды. Однако он их не разделяет... От него нельзя было бы добиться согласия на смерть короля. Захватить его величество живым - дело другое. Это он, я думаю, не отверг бы.
- Не отверг бы? - повторила миледи его последние слова. - Вы хотите сказать, если я правильно поняла, что коннетабль о вашем плане не знает?
Де Норвиль вздохнул:
- Его волнуют угрызения совести, вопросы чести и все такое прочее... И чтобы ему помочь, его друзьям приходится действовать без его ведома.
- Тогда чьей же властью вы уполномочены пустить в ход этот план? Лицо Анны вдруг прояснилось, помолодело. - Когда я приехала в Лион, то была готова продолжать ту службу, которую исполняла в Блуа и в Париже, сообщать все доступные мне сведения. И если король, понимая, что делает, позволяет увлечь себя настолько, чтобы принять меня, то это его дело. Однако, мсье де Норвиль, чтобы впутать меня в такой заговор, как этот, нужно нечто повесомее вашего слова!
Он кивнул:
- Да, у меня ещё нет власти супруга, хотя я мог бы надеяться...
Он многозначительно замолчал и заставил свой взгляд смягчиться, но не увидел ответной реакции в её глазах.
- Поэтому я представляю свои полномочия - думаю, что вы узнаете их, данные мне властью Англии.
И, вынув какое-то письмо из потайного кармана плаща, подал ей:
- Будьте любезны прочесть.
Даже при угасающем предвечернем свете она узнала четкий почерк брата. Письмо было написано после встречи в Гайете. Составленное в спешке, оно было коротким, но ясным и недвусмысленным.
Сэр Джон Руссель высказывал сожаление, что не имеет возможности обсудить с нею планы господина де Норвиля, но он сам только сейчас подробно ознакомился с ними. Он от всего сердца поддерживает их и знает, что король Генрих и кардинал Йоркский останутся ими весьма довольны. Поэтому он настоятельно просит её сотрудничать с господином де Норвилем всеми возможными способами, несмотря на любые личные жертвы, ибо этого требует от неё верность государю и преданность Англии. Никакие женские сомнения и угрызения совести не должны удерживать её от самого тщательного исполнения своей службы. Господа Шато и Локингэм, представляющие императора, полностью одобряют планы де Норвиля от имени его императорского величества.
"И было бы хорошо, - подчеркнул в заключение сэр Джон, - чтобы вы немедленно вступили в брак с господином де Норвилем, поскольку из того, что он сообщил мне, я заключаю, что вы лучше соответствовали бы его целям в качестве жены, нежели незамужней девицы. Сегодня он получил часть приданого, причитающегося ему. Итак, я рассчитываю на ваше повиновение в этом отношении, как и в отношении всего, сказанного выше.
И да пребудет с вами Господь и не оставляет вас своими заботами".
Закончив чтение, она ещё несколько секунд продолжала пристально смотреть на письмо. Наконец подняла глаза и вернула бумагу де Норвилю.
- Лучше бы вам его уничтожить, - сказала она без всякого выражения. Если оно потеряется...
- Об этом не беспокойтесь, - перебил он её на полуслове. - Но согласны ли вы, что оно дает мне достаточные полномочия?
- Да... - Она помолчала, а потом добавила: - Вы можете рассчитывать на меня - до некоторого предела.
- Что же это за предел?
- Я не погублю свою душу по приказу брата, короля или императора.
Он удивился:
- Смотри-ка! Такой помехи я не ожидал... Ваши слова загадочны, миледи. Что они означают, если сказать попросту?
- Говоря попросту, вот что. Я разделяю совестливость герцога Бурбонского. Если, например, ваша цель - не захват короля в плен, а его убийство, то я не буду иметь с этим ничего общего. Заманить человека в ловушку - вполне допустимая военная хитрость. Но кинжалом в спину я его бить не стану.
По какой-то непонятной причине у де Норвиля появилось довольное выражение, как у игрока, совершенно точно разыгравшего свою карту.
- Я ведь уже заверил вас на сей счет.
- Тогда пока все в порядке... Как вы собираетесь это сделать?
Он подробно описал свой план.
Дней через семь - десять он рассчитывает при содействии миледи Руссель побудить короля посетить его замок в Форе - от Лиона туда всего один день езды. Там многое могло бы заинтересовать государя: замок, который де Норвиль считает самым очаровательным созданием архитектуры, какое можно найти по эту сторону Альп, за пределами Италии, великолепная охота и более всего - то, что хозяйкой замка будет Анна.
Король, без сомнения, отправится в такую поездку инкогнито, он вообще не склонен таскать за собой многочисленную охрану. В нужный момент в дело вступит отборная группа сторонников герцога.
Де Норвиль улыбнулся:
- Это будет необычный медовый месяц...
- Медовый месяц?..
- Ну да, вы же читали письмо брата. И я уверен, что король Франции не менее благосклонно отнесется к нашему браку, чем король Англии. Он даже намекнул мне, что соизволил бы присутствовать на церемонии.
- А почему он должен желать нашего брака?
Де Норвиль пожал плечами.
- Молодая жена больше прельщает его... Один из его капризов.
Длинные рукава плаща скрыли стиснутые кулаки Анны. Привычка к дисциплине помогла ей сохранить невозмутимое выражение лица. Шахматная партия достигла критического момента. Жан де Норвиль - не единственный знатный честолюбец, согласный торговать женой, как проституткой, ради удовлетворения своих амбиций Так, например, Жак Деброс, граф де Пантьевр, за согласие жениться на фаворитке Франциска Анне д'Эйли получил герцогство д'Этамп и управление Бретанью.>. Разве её родной брат не стоит рядом с ним?.. Мерзкое ощущение бесчестья обволакивало её, словно зловонное дыхание.
- Отложим это дело на некоторое время, - сказала она.
- Отложим? Но почему?
- Потому что, по-моему, брак необязателен для нашей цели. Вы можете приставить ко мне компаньонку у себя в доме. Если король согласится поехать к вам, если он найдет меня привлекательной, то не станет сдерживаться из-за того, что я незамужем.
- Но опять-таки - к чему откладывать?
Она подняла брови:
- Ах, мсье де Норвиль, могу ли я быть так же откровенна, как и вы?
- Я прошу вас об этом, мадемуазель.
- Ну, тогда, будучи, как вы заметили, светскими людьми, мы можем отложить в сторону сантименты и рассматривать наш брак с точки зрения выгоды - не только вашей, но и моей. Попросту говоря, господин жених мой, я не доверяю вам за тем пределом, где кончается ваша выгода.
К чести де Норвиля, он не оскорбился. Напротив, в его глазах блеснуло одобрение:
- Какая проницательная дама!
- И я не намерена, - продолжала Анна, - вверяться вам, пока не смогу немного яснее рассмотреть будущее. Пусть исполнятся все эти ваши планы. Пусть Англия, Империя и герцог зажмут Францию в тиски. Вы получите свое герцогство. У моего брата появится свободное время, чтобы выступить посаженным отцом на нашей свадьбе. Вот тогда, если это ещё будет представляться выгодным, мы и поженимся...
Ей удалось улыбнуться:
- Как видите, я предпочитаю не столь необычный медовый месяц.
- Король мог бы настаивать, - намекнул он, - чтобы я вынудил вас...
- Это было бы неразумно, сударь, если вы действительно хотите, чтобы я содействовала вам в ваших планах.
- Так-то вы повинуетесь сэру Джону, так-то вы служите Англии?
- Я полагаю, что так я служу Англии ещё лучше.
К её удивлению, он выразил ещё более сильное одобрение:
- Черт побери, миледи, да мы просто созданы друг для друга! Признаюсь, что, если не считать вашей красоты, я рассматривал наш брак в основном как подходящий союз. Но, клянусь честью, я люблю вас за ваше благоразумие и хладнокровный ум. Вот моя выгода, которая никогда не кончится. Но - да будет так, давайте отложим, раз вы хотите.