Поэтому опекуны строгим приказом снова напомнили монахам о воле умершего Курта. Еще более возбудил в них ярость фогт Захарий Бангус, назначенный наблюдать за ними. Бангус был бедный дворянин, его предки имели владения около озера Бангуса и были ленниками Веделей. Но вследствие старого спора эти владения невозможно было отнять. Захарий был другом покойного Курта и повсюду сопровождал его, исполняя при этом должности конюшего, оруженосца и знаменосца. У некоторых людей ненависть и неприязнь со временем уходят, и шестнадцать лет довольно большой отрезок времени, чтобы, наконец, примирить людей давно решенных вопросах. Фанатичные же монахи никогда не забывали своей ненависти, особенно когда дело шло о деньгах и власти.
Бангус считал своим долгом позаботиться о вдове и детях Курта.
— Я вас не могу пустить к этим негодяям, не предупредив об их хитростях. Если я не мог спасти моего господина, то я хочу и могу предотвратить опасность, грозящую его вдове и сыну!
Слезы показались на глазах Бангуса, и печаль выразилось на всем его лице. Иоанна протянула ему руку.
— Благодарю вас, господин Бангус. Да, я виновата сама, потому что пренебрегла вами, старым другом моего мужа, поэтому всякий мог унижать вас и не слушаться ваших приказаний. Кроме того, Захарий, я и брат мой вовсе не знали, но я догадывалась, почему Маргарита вмешивается в мои дела. Смерть моего мужа была посланием Божьим, и я в глубокой скорби несправедливо думала, что вы могли все же как-то предотвратить это несчастье. Вы будете моим другом, как вы были верным спутником моего мужа. Если вы сегодня поможете мне кончить дело, завещанное покойным, то никто, кроме родных, не будет ближе ко мне, чем вы!
— Разве вы хотите вконец разорить старое воронье гнездо?
— До последнего волоска! Как много здесь молодых монахов?
— По крайней мере, десяток. Это сильные молодые люди, которые добровольно не согласятся уйти из этого теплого гнезда!
— Есть ли сейчас мужчины в деревне?
— Они отдыхают теперь. Третьего дня и вчера была большая рыбная ловля в пользу монастыря, а сегодня святая пятница!
— Соберите всех рыбаков и лодочников и велите им взять оружие, какое у них найдется под рукой. Окружите монастырь и скажите им от моего имени, что если они верны своей лютеранской вере и исполнят мое приказание, то на вечные времена каждую пятницу вся деревня может свободно ловить рыбу для себя и торговать ею в свою пользу. Это будет в честь того, что папская ересь будет сегодня совершенно уничтожена в Померании!
Как старый петух, бросился Захарий к рыбакам. Действительно, монахи делали, что хотели, потому что опекуны и Иоанна не обращали внимания на Колбетц, а Захария Бангуса бенедиктинцы вовсе не слушались. При таких-то обстоятельствах вдова Веделя хотела посетить монастырь, и если бы ее не предупредил Захарий, то Иоанна могла бы иметь много неприятностей.
— Милостивая госпожа, — начал Захарий — вы сердитесь на меня из-за смерти вашего супруга. Если бы я мог своей головой спасти его жизнь, то, клянусь Богом, он и теперь был бы жив! Но пока я жив и служу вам, я буду стараться уберечь вас от несчастья! Не ходите к идолу, отправляйтесь домой! Волей самого покойника никто не должен его видеть, если же вы сами нарушите этот запрет, тогда попы опять возобновят старые языческие праздники. Кроме того, они призвали тайно еще новых братьев с юга и привлекают женщин тайными обрядами, исповедью, священными образами, восковыми сердечками и тому подобной папской дрянью, так что…
— В самом деле, господин фогт? — прервала поспешно Иоанна. — Это неприятная история! Разве я вас поставила здесь затем, чтобы вы позволяли монахам призывать других негодяев с юга и отклонять моих людей от лютеранства?
— Что же я мог сделать, особенно когда вы были так немилостивы ко мне. Новые монахи пришли тайно, совершали свои мессы, исповеди и другие службы ночью. Женщины же, приходящие к ним, делают это так тайно, что их собственные мужья ничего не замечают. Кроме того, монахи имеют поддержку в Штеттине!
— В Штеттине?! Против меня?
— У герцога. Когда я все узнал, то призвал к себе на объяснение приора. Он посмеялся над моими словами и показал мне охранное письмо герцога Барнима. Обер-гофмейстерша прислала его монахам, так как она довольно могущественна при дворе, и они послали ей в благодарность за этот драгоценный подарок. Если герцог и обер-гофмейстерша обещают монахам покровительство, то я вовсе не могу думать, что вы и ваш брат не знаете об этом. Теперь же вы являетесь сами и хотите им указать, как они должны себя держать. — Иоанна снова сделалась повелительницей и даже забыла о причине, приведшей ее сюда. Скоро около форта собралась большая толпа рыбаков и лодочников, среди них сверкали копья, топоры, косы и старые мечи. Когда Иоанна с Леопольдом и слугами вышла к толпе, то раздались восторженные крики. Это были настоящие исполины, совершенно готовые слушаться и подчиняться любым приказаниям госпожи.