Сказанное настолько точно совпадало с планом действий, изложенным Тибо перед поездкой к ведьме, что я почти поверил в её колдовские способности. И уже открыл рот, чтобы пообещать ведьме, что мы не станем поджигать её дом, но вдруг представил, насколько глупо прозвучит эта фраза. Надо же, облагодетельствовал! Не зарезал! Дом не спалил!
Когда не знаешь, что ответить, — спрашивай сам. Это азы демагогии.
— А ты мне поверишь, если скажу, что мы не станем тебя убивать?
Ведьма подошла поближе. Протянула костлявую руку, взяла меня за подбородок. Посмотрела в глаза. Пахло у неё изо рта дерьмово, но я стерпел.
Будто прочитав в моих глазах что-то интересное, ведьма ухмыльнулась. Убрала руку.
— Поверю. Ненависть, господин мой, — чёрная отрава. Она жжёт и других, и того, кто её носит. Учуять её легче лёгкого. Но в тебе её нет. Потому поверю.
Старуха отошла, взяла плошку с тлеющим огоньком, поставила на стол и добавила задумчиво:
— Хотя, конечно, может, и ошибаюсь я.
Я никак не прокомментировал ни первое её заявление, ни последнее.
— Подь-ка сюда.
Ведьма велела мне сесть за стол и смотреть на крошечный язычок пламени. Внимательно смотреть. И велела думать, что нет ни глиняной плошки с маслом, ни столешницы, но есть только огонь, горящий в темноте. Я старательно уставился на огонёк. Ведьма забормотала…
Поначалу ничего интересного не происходило, и плошка со столешницей не торопились исчезать, но вот потом…
Куда-то пропали все мысли. Внезапно я обнаружил, что смотрю на огонь — и не могу оторваться, не могу отвести взгляд в сторону. А огонёк между тем становился всё больше, превращался в большой сгусток рыжего, танцующего пламени. Пламя извивалось в темноте, а я смотрел на него как заворожённый. Огонь становился всё больше, больше… Или это я приближался к огню? Я хотел отодвинуться — но не смог. А потом я услышал, как ведьма перестала бормотать и отчётливо произнесла:
— Посмотри на меня.
Я повиновался. И исчез.
Глава третья
— …А ведь красиво, правда? — спрашивает Света, кутаясь в меховой воротник.
— Что?
— Да вот… Неужели не видишь?
Поздний зимний вечер. Середина февраля, но тепло. Возвращаясь из гостей, мы идём по Университетской набережной. Прохожих почти нет, снег шуршит под ногами, поблёскивая в свете фонарей разноцветными огоньками, и ничто, кроме шума редких автомобилей, не нарушает тишину.
Светка права — поздним вечером здесь очень даже красиво. Небо над Эрмитажем окрашено в мерцающий малиновый свет, огни по обеим сторонам Невы прогоняют темноту.
— Давай в снежки? — предлагает вдруг Светка.
Я улыбаюсь:
— Опять меня снегом обсыпать хочешь?
— Ага! — смеётся она.
— Света, — говорю ей с укоризной, — это жестокость.
— Что?
— Обсыпать меня снегом.
— Ну пожалуйста!
— Никаких «пожалуйста», — строго говорю я. Но не могу удержать улыбки. И Светка понимает — можно.
Она вырывается и убегает вперёд. Наклоняется, чтобы набрать снега. Пока она не видит, прячусь за сфинксом…
В этот момент рядом со Светкой тормозит фирменная тачка. Из окна высовывается парень в дублёнке:
— Девушка! Поедемте покатаемся!
— Спасибо, я пешком, — говорит Светка, даже не поворачиваясь к машине.
Я выхожу из своего укрытия. Машина подаётся назад, чтобы держаться наравне со Светкой.
— Эй, ты не бойся! Мы не обидим!
Я прибавляю шаг, оказываюсь между Светкой и машиной.
— Езжай, — говорю, — куда ехал. Девушка со мной.
Щёлкает дверца со стороны водителя, наружу выбирается второй. Не русский. «Лицо кавказской национальности». С усиками. Изрядно накушавшееся «лицо». И за рулём, скотина!
— Дэвушка, ты такая красивая! Садысь, нэ упрямся!
Меня он игнорирует. Ах ты козёл усатый!
— Тебе неясно объяснили? — спрашиваю. — Уши прочистить?
— Иди на… говнюк, — небрежно отмахивается кавказец. — Дэвушка…
Парень в дублёнке делает попытку выбраться из машины — пинаю дверцу, и он отваливается обратно.
Усатенькое «лицо» визжит и дрыгает ножкой. Прикладывается о крышу машины.
— Ну, — спрашиваю я. — Кто тут говнюк?
«Лицо» тупо глядит мутными глазами, бормочет что-то, выплёвывает зуб и начинает блевать.
Ну что с него, с пьяного, взять? Ведь ничего не соображает. Не убивать же его теперь за это…
Я вытираю руки снегом и иду обратно к Светке.