Он подошел к стойке, отделявшей кухню от гостиной, и поставил на нее два широко расставленных винных бокала, а затем двинулся обратно через кухню, пока я наблюдала.
— Значит, он ушел, — крикнула я ему в спину.
— Да. Ушел. Надоело приходить домой и видеть, как он трахает сучек на моем диване. Моя еда исчезла. Моя выпивка закончилась. Мое вино пропало. Мои уборщицы находят следы от осадки на зеркалах, потому что он оставляет их повсюду. Они жалуются мне на использованные презервативы в гребаных мусорных баках. Иисус. Мне не нужно это дерьмо. — он вернулся к стойке с бутылкой вина и штопором, и его взгляд остановился на мне, — Прошлой ночью он прикоснулся к твоей подруге. Мои парни сказали мне, что это была не очень хорошая сцена. Затем он прикоснулся к тебе и начал играть так, как только Ник может играть с такой женщиной как ты, что тоже было не очень хорошей сценой. С меня хватит.
— Верно, — прошептала я, думая, что, учитывая все это и все что я знала о Нике Себринге, я бы тоже с ним покончила.
Я повернулась обратно к окнам.
Я услышала, как снова появились грузчики, но я не стала смотреть, так как слышала их разговор.
— Готово, Мистер Себринг.
— Хорошо. Счет или оплатить сейчас? — это был Найт.
— Счет.
— Хорошо, — снова Найт.
Некоторое время ничего не было слышно, затем:
— Ого, спасибо, мистер Себринг.
Это, очевидно, был не Найт. Но, судя по всему, Найт дал хорошие чаевые.
Не удивительно.
— Не стоит благодарности, — пробормотал Найт.
Я смотрела на Фронт-Рейндж и делала все что в моих силах, чтобы не дать своему разуму переключиться на то, почему я все еще здесь. Да, войны, которые велись из-за такого лица, как и этот комментарий, были эпическими. Это не сделало меня менее сумасшедшей, потому что факты свидетельствовали о том, что Найт Себринг был намного более сумасшедшим, чем я.
Мурашки пробежали по моему позвоночнику и распространились по коже головы, когда я почувствовал, как чей-то палец легонько провел по краю моей майки.
Я повернулась, и Найт стоял там, опустив глаза, обе его руки держали бокалы с винном глаза опущены, в обеих руках бокалы с вином, его указательный палец был немного приподнят которым он только что дотронулся до меня.
Боже.
Серьезно.
Я была совершенно сумасшедшей.
И мне никогда, никогда, никогда не следовало надевать этот свитер. Он был моим лучшим, но в то же время самым крутым и сексуальным.
Его глаза встретились с моими, и он протянул мне бокал.
— Красное, — прошептала я, беря его.
— Тебе не нравится красное? — спросил он, и я перевела взгляд со своего бокала на него.
— Да, мне нравится, — тихо ответила я.
— Хорошо, — ответил он так же тихо.
— Но я вегетарианка, — выпалила я, в основном потому, что мне нравились его легкие прикосновения, мне нравился его мягкий голос, я терялась в них обоих, и мне нужно было держать себя в руках.
Он моргнул.
Моргнул!
Я заставила Найта Себринга моргнуть!
— Не совсем, — отмахнулась я от него.
Он пристально посмотрел мне в глаза, затем запрокинул голову и расхохотался.
Я уставилась на него.
Я никогда не видела его таким, кроме как бесстрастным, раздраженным и злым. Даже несмотря на это, он был великолепен.
Теперь, смеясь, в это было невозможно поверить.
О Боже.
Серьезно.
Я не была сумасшедшей.
Я была в беде.
Все еще смеясь, он вытянул руку, обхватил меня за талию и притянул к своему дрожащему, твердому, теплому телу.
Да, я точно влипла.
Он опустил подбородок, и его живые голубые глаза встретились с моими.
О, у меня большие, абсолютные неприятности.
Все еще улыбаясь чертовски прекрасной улыбкой, он пробормотал:
— Моя малышка забавная.
О Боже.
О Боже.
О нет.
Вот дерьмо.
Моя малышка.
Мне это понравилось.
Серьезно, я совершенно, безоговорочно влипла.
С усилием я снова взял себя в руки.
— Откуда ты знаешь, на чем я езжу? — спросила я.
— Наблюдал, как ты подъезжала к дому в ту пятницу, — ответил он.
— И ты видел четки и святого Христофора? — настаивала я, зная, что это невозможно, если только у него не зрение Супермена.
— Я посмотрел, прежде чем уехать. Серьезно, тебе нужна другая машина.
— Нет. С ней все в порядке. Я ежегодно провожу техобслуживание. Меняю шины. Регулярно меняю масло. Тойоты служат вечно.
— Она обычная.
— И что?
— Аня, — он сжал мою руку, — Детка, ты необычная.
Это покалывание вернулось.
— Тебе нужна классная тачка, — продолжал он говорить. — Не выделяйся. Тебе не нужно больше внимания, чем ты уже получаешь. Только лучшее.
Я изучала его минуту, прежде чем сообщить:
— Найт, я не уверена, что мир видит во мне то же, что и ты.
Он покачал головой.
— Нет, детка, ты не видишь того, что видит мир. Совершенно, блядь, невежественная.
— А я и не собираюсь, — возразила я.
— Сколько мужчин улыбаются тебе? — сразу спросил он, и моя голова дернулась.
— Прости?
— Мужчины, — уточнил он, — Сколько мужчин, чьи взгляды ты ловишь, улыбаются тебе?
Я подумала над этим и ответила.
— Все они.
Он уставился на меня, но пробормотал.
— Верно.
— Они просто проявляют дружелюбие.
— Нет. Они хотят залезть к тебе в трусики, даже если проходят мимо на улице.
— Это неправда, — возразила я, — Женщины мне тоже улыбаются.
— Все?
Я тоже подумала об этом и пробормотала:
— Нет.
— Симпатичные?
Я отвела взгляд.
— Аня, посмотри на меня.
Мой взгляд скользнул обратно.
— Симпатичные сучки, они ведь тебе не улыбаются, не так ли?
— Эм... — пробормотала я, но больше ничего не сказала.
— Конкуренция, — решил он.
Я снова изучила его.
Затем, тихо, я заявила.
— Найт, серьезно, честно, все это безумие.
— Аня, детка, — еще одно сжатие руки с наклоном головы, и я затаила дыхание, — Серьезно, честно, ты абсолютно чертовски права. Это блядь безумие. А еще это, черт возьми, происходит.
— Что это? — рискнула я.
— Начало нашего с тобой романа.
Мое тело замерло. Это покалывание вернулось, я посмотрела ему в глаза, и мое сердце снова перестало биться.
— Что? — прошептала я.
— Детка, ты стоишь со мной в обнимку, в моем доме, пьешь мое вино, после того как ты согласилась на кухне.
— Я даже не отпила вина, — заметила я.
Его губы дернулись.
Дернулись!
Я заставил Найта Себринга скривить губы!
— Верно, ладно, ты согласишься, — пробормотал он.
— И я ни на что не соглашалась, — продолжила я.
Еще одно подергивание губ.
Потом он повторил.
— Ладно, хорошо, ты согласишься.
— Найт, — я подняла руку и нерешительно положила ее ему на грудь (которая, кстати, была твердой, как скала... у меня серьезные проблемы). Я наслаждался ощущением его груди под моей рукой и продолжила, осторожно сообщая ему, — Ты меня немного пугаешь.
— Да. Я такой парень, потому что мне нужно быть таким парнем, — загадочно заявил он. Его лицо снова приблизилось к моему, и он заговорил тише, продолжая, — Прямо скажу, детка, я такой парень, потому что я просто такой парень. Но ты поймешь, что тебе нечего меня бояться.
— Ты таскаешь меня за собой, — прошептала я.
— Да, и ты следуешь за мной.
— У меня вроде как нет выбора, — заметила я.
Он запрокинул голову, и все следы веселья исчезли с его лица, когда он сообщил мне.
— У тебя всегда есть выбор. Ты им просто не воспользовалась. За исключением одного раза, когда ты отстранилась от меня в лифте.
Если вспомнить, это было в какой-то степени правдой.
— Было два раза, когда ты нес меня на руках, — напомнила я ему.
— И оба раза ты держалась.
Черт. Это тоже было правдой, но совсем не похожей на правду.
— Мне нужно подумать над этим.
Его рука напряглась, и великолепная улыбка расплылась по его не менее великолепному лицу. Только сейчас я поняла, что произнесла это вслух.
На кухне раздался звонок.
— Хорошо, тогда сделай это, съев стейк. Я голоден, — приказал он. Он отпустил меня и неторопливо направился на кухню.
Я стояла, наблюдала за его движениями и отпивала глоток вина.
Потом я поняла, что мои ноги сами следуют за ним.
Когда я пришла, он как раз доставал сковороду-гриль, чтобы перевернуть мясо.
— Могу я чем-нибудь помочь? — предложила я.
— Да, захвати салфетки. Выдвижные ящики по эту сторону барной стойки, — он воспользовался моим предложением, когда задвигал сковороду-гриль обратно в духовку.
— У тебя есть салфетки?
Он выпрямился и посмотрел на меня.
— Да. А что?
— У человека, который носит футболку с Металликой, нет салфеток, — сообщила я ему, и его губы снова скривились.
— Да, ты права, если только он не нанял властную сучку, которая серьезно любит тратить деньги на обустройство своей новой квартиры. У этого человека есть салфетки для столовых приборов.