— Я не обязательно должен тебе нравиться, чтобы позволить мне трахнуть тебя, но раз уж ты мне нравишься, я бы предпочел, чтобы так и было.
Я уставилась на него, чувствуя, как у меня скручивается живот, несмотря на то, что я злилась на него.
— Я тебе нравлюсь? — прошептала я.
Его пристальный взгляд снова скользнул по моему лицу, прежде чем остановиться на моих глазах, и он прошептал в ответ.
— Детка, ты извинилась за то, что была в моей спальне, и ты это имела в виду. Однажды ты вернула телефон, который стоил тысячу фунтов, и сделала это со всей упаковкой. Ты поблагодарила меня за то, что я нагрубил твоему домовладельцу. И ты заставила меня рассмеяться. И это еще не говоря о том, как сильно мне нравится смотреть на тебя. Так что, да, ты мне чертовски нравишься, и это так, потому что ты единственная женщина, которую я встретил за последние десять лет, которая способна на все это дерьмо.
Мне это понравилось. Мне многое в нем нравилось. Многое в нем мне также не нравилось. И на меня обрушилось столько всего, что я не могла уследить, что из этого выигрывает.
— Я нахожу все это очень запутанным, — осторожно призналась я.
— Ты ложишься в мою постель, и я с тобой разберусь.
Серьезно?
Кое-что из разряда неприязни.
— Ты настолько хорош? — спросила я с легким сарказмом, но он притянул меня ближе, так что мое лицо оказалось в дюйме от его.
— Да, это так, детка. Я позабочусь о тебе там всеми необходимыми тебе способами. Это я могу гарантировать.
Я почувствовала, как мое сердце забилось сильнее, когда я посмотрела в его супер серьезные глаза.
Считайте меня сумасшедшей, но его уверенность и слова, которые сопровождали это и обещали, что он будет заботиться о моих нуждах, определенно нравились мне.
Пора заканчивать с этим.
Поэтому я выпалила.
— Я решила, что проголодалась.
Его глаза из серьезных снова превратились в теплые. Когда они делали это в прошлый раз, я не была так близка, чтобы ощутить весь эффект, и, получив его, я пожалела что не сделала этого, в то же время я запомнила этот взгляд и то чувство, которое он вызвал у меня.
Затем он мягко сказал.
— Тогда я лучше дам моей детке поесть.
— Это было бы здорово, — тихо ответила я, — Но мы можем обойтись без разговоров? Когда ты начинаешь говорить, это выводит меня из себя.
И тут в его глазах зажегся юмор, и это было еще лучше.
— Меня это устраивает, — пробормотал он, — Если ты порежешь этот стейк и попробуешь его, то тебе будет не до разговоров. И ты запихнешь в себя еще больше.
— Не могу дождаться, — прошептала я. Его взгляд упал на мой рот и потемнел.
Ладно, это было лучше всего.
Он снова посмотрел на меня. Его рука сжала мою шею, и он отпустил меня.
Он вернулся к своей тарелке. Я последовала его примеру. Он начал есть. Сделав глоток вина, от которого я чуть не подавилась, я продолжила.
Примерно через пять секунд я поняла, что он был прав насчет стейка.
Он тает во рту.
Идеально.
Глава 6
Что-то успокаивающее и питательное
МОИ ГЛАЗА МЕДЛЕННО ОТКРЫЛИСЬ, и я понятия не имела, где нахожусь. Я просто знала, что мне в высшей степени уютно и тепло.
Затем я увидела их. Окна от пола до потолка и мерцающие огни Денвера.
Я сидела на мягком, удобном сером замшевом диване в гостиной Найта, той, что в конце коридора, где он держал телевизор и где, очевидно, вел свой обычный, средний, повседневный образ жизни (если он это делал). Все было оформлено в оттенках серого, от голубоватого до угольного цвета, но гораздо менее стилизовано. Он был оформлен для удобства, а не для визуального эффекта. И именно сюда он привел меня переждать, когда его вызвали по какому-то делу, которое он мне толком не объяснил.
Я увидела, что огромный плазменный телевизор, установленный на стене, был с синим экраном, что означало, что DVD, который Найт загрузил для меня, закончился. Я пропустила это. После вчерашней бессонной ночи я отключилась.
Но я сделала это без мягкого шерстяного пледа на мне.
Найт был дома и укрыл меня мягким шерстяным пледом, чтобы я не замерзла.
Ладно, хорошо.
Эм...
Дерьмо.
Я сделала глубокий вдох, осталась лежать в тепле и уюте на его диване и позволила своему разуму прокрутить в голове наши действия после обеда, которые и привели к тому, что я согласилась остаться, пока он будет заниматься своими делами, и чтобы когда он вернется обратно я была рядом.
Он, как и было условлено, не разговаривал, пока мы ели. Кроме того, он угостил меня потрясающим обедом. Дело было не только в стейке, который, кстати, был, безусловно, лучшим куском мяса, который я когда-либо пробовала. Печеный картофель тоже был восхитителен. Мякоть была хрустящей и каким-то образом приправлена специями, чесноком и итальянскими травами, а внутри была пышной, с нужным количеством приправ, сливочного масла и сметаны. Это было просто, сытно и вкусно.
Когда мы закончили, он прервал тишину, чтобы сказать мне «Держи свою задницу на стуле». Я сделала это, пока он собирал наши тарелки, нес их к раковине и небрежно опускал туда прохладную посуду с грохотом. Он оставил их там, не сполоснув, и отошел, чтобы наполнить мой бокал.
Затем он неторопливо вышел из кухни, исчезнув за стеной, чтобы через несколько мгновений вернуться с пачкой сигарет и зажигалкой Зиппо в руке. Он направился прямо ко мне. Он взял мой бокал, передал его мне и взял меня за другую руку. Он мягко стащил меня с табурета и направился к балконным дверям, но не спустился по ступенькам в заглубленную часть, а повел меня вдоль края.
Несмотря на то, что он был босиком и в одной футболке, несмотря на прохладный воздух Колорадо в середине марта, он вышел, взяв меня с собой. Он отпустил меня, чтобы вытащить сигарету и зажечь ее, щелкая зажигалкой Зиппо. Я не курила, но, можете считать меня сумасшедшей, я всегда считала, что Зиппо это круто. Он бросил пачку и зажигалку на кованый столик, обхватил пальцами мой локоть и усадил на перила балкона.
Я затаила дыхание, когда он расположился позади меня и обхватил рукой мою грудь, притягивая к себе.
Он поднял сигарету и затянулся. Я подняла бокал с вином и сделала глоток.
— Тебе не следует курить, — посоветовала я, немного отпивая вино.
— Слышал это раньше, — пробормотал он.
— Держу пари, что слышал, — пробормотала я в ответ.
— Тебя это беспокоит? — спросил он, и я задумалась об этом.
Хотя я всю жизнь не курила, это не так. Это было неприятно, но напоминало мне о доме. Мой отец курил. Моя тетя тоже. Я привыкла к этому запаху. Что касается моего отца, то он вызывал у меня ностальгию. Что касается моей тети, то все было именно так, как было раньше. Это был мой дом. Они оба были моими родителями, с которыми я росла.
— Нет, — тихо, но честно ответила я, — Это напоминает мне о доме.
— Твои родители курят?
— Да, мой отец. Потом моя тетя. Она была курильщицей. По полторы пачки в день.
— Твоя тетя? — спросил он, и я почувствовала как напряглось его тело.
— Она вырастила меня после смерти моих родителей.
Он помолчал, напряжение росло, затем его рука ослабила хватку на моей груди только для того, чтобы подвинуть меня. Он тоже подвинулся, упираясь бедром о перила. Обхватив меня за талию, он притянул меня к себе, почти прикасаясь, и посмотрел на меня сверху вниз.
— Твои родители умерли? — тихо спросил он, его взгляд был сосредоточенным, но лицо снова ничего не выражало.
— Да, когда я был во втором классе.
Его глаза слегка сузились.
— Они оба?
— Угон машины.
Тогда не было пустоты. Его глаза озарила вспышка, и я услышала, как он резко втянул воздух.
Затем он прошептал.
— Что за хрень?
— Они работали вместе. Нет... — я покачала головой, — Они вместе ходили на работу. Они работали в зданиях напротив друг друга, поэтому приехали вместе. Они отвезли меня в школу, высадили, а затем вместе поехали на работу. Свидетели рассказали, что они стояли на красный свет, и какой-то парень с пистолетом открыл папе дверь. Он выстрелил в него три раза, вытащил на улицу, сел в машину и уехал вместе с мамой. В пятнадцати милях оттуда на дороге нашли мою маму, тоже застреленную. Папа выжил по дороге в больницу, но умер во время операции. Мама получила пулю в висок. Она умерла прежде, чем он вытолкнул ее из машины.
Он убрал с меня руку, но не отвел взгляда. Его ладонь легла мне на шею и скользнула в волосы.
— Господи, черт возьми, детка, — пробормотал он
Я покачала головой.
—Найт, все в порядке. Я знаю, это звучит драматично, но это не так. Со многими людьми постоянно случается всякое дерьмо. Очевидно, они понятия не имели, что умрут одновременно, поэтому не договорились, что со мной делать. Моя тетя, мамина сестра, получила меня и контроль над их имуществом, каким бы оно ни было, а также страхование жизни. Мой дядя, брат папы, живет на Аляске. Он пытался заставить меня заботиться обо мне, но он работал на нефтепроводе, не был женат и жил в казарме с кучей других парней. Судьи на это не пошли. А моя бабушка, мамина мама, уже была больна, поэтому ее не было дома. Она бросила моего дедушку, и он вернулся в Россию, потому что, по-видимому, он был придурком, но также скучал по дому. Но он не скучал по своим дочерям и не имел с ними ничего общего после того, как уехал. Отец не был близок со своими родителями. Они уже вырастили двоих сыновей и были не в восторге от того, что им придется растить семилетнего ребенка, поэтому не пытались добиться опеки. Тем не менее, они были относительно спокойны и остаются такими до сих пор, хотя сейчас живут в Аризоне. Так что моя тетя вырастила меня, и она, эм... курила. И еще, эм... она пила много водки.