— В девять она не слишком то и разговорчива, — с придыханием произнесла я. — Она часто уходит в девять тридцать, после того как она выпьет со мной бокал вина.
— Я позвоню тебе после девяти тридцати. До скорого, детка.
Затем он отключился.
Я опустила руку с телефоном на стойку, на которую все еще смотрела.
У Дика были планы по переезду, потому что Найту не нравилось, что я живу напротив жуткого человека.
— Вот дерьмо, — прошептала я.
— Что? — спросила Бет, одна из сотрудниц стойки регистрации, входя в помещение.
Я посмотрела на нее и прошептала.
— Ничего.
Она уставилась на меня, затем подошла и присмотрелась поближе.
— Боже, Аня. Все в порядке?
И на это, в приступе понятного временного помешательства, я выпалила.
— У меня новый парень. Он потрясающий. Защитник. И пугающий. И он регулярно выводит меня из себя, проявляя все эти черты сразу.
Ее лицо расплылось в широкой улыбке.
— У тебя новый парень?
— Новый парень, который потрясающий, заботливый и пугающий. Чаще всего последнее.
— Круто, — сказала она, как будто не слышала меня. Или, я бы сказал, она выборочно слышала меня.
— Бет, я же сказала, что он страшный, — напомнила я ей.
— Подружка, — сказала она, взмахнув рукой в воздухе, — Считай, что тебе повезло. Любой парень, который к тебе привязался, должен испытывать нечто большее, чем просто страх. Если этого не произойдет, новый страшный, потрясающий, заботливый парень уведет тебя прямо у него из-под носа. Так что, мой совет, держись за то, что внушает страх и защищает, и не обращай внимания на то, что пугает. — ее глаза сузились, — Если только... он не делает с тобой страшных вещей?
Я решила перестать делиться и начать врать.
— Нет.
Она снова улыбнулась.
— Отлично. Скажи ему, что он должен прийти и пригласить тебя на обед. Предупреди меня заранее. Таким образом, я смогу собрать всех девушек, чтобы они могли оценить его, и когда вы вернетесь, мы вынесем свой вердикт.
К сожалению, мой рот решил снова начать делиться, поэтому он сказал.
— Он воплощение чистой, грубой, агрессивной мужской красоты с ног до головы.
Она моргнула. Затем она снова широко улыбнулась.
Потом она объявила.
— Я не удивлена. И теперь, зная это, надеюсь, что его зад скоро будет здесь, так что тебе лучше заняться этим, поскольку я ухожу передавая этот лакомый кусочек всем подряд. Таким образом, давление со стороны сверстников вот-вот усилится.
Я и мой длинный язык.
Бет бросила какие-то бумаги на мой стол, и на прощание сказала.
— До встречи, красавица.
Она поспешила поделиться этим лакомым кусочком, который я очень, очень глупо предложила ей.
Я уставилась на бумаги, думая, что подача документов мне надоела. Это было скучно. Это было бессмысленно. И это никогда не кончалось.
Потом я подумала о том, как было бы здорово жить, не испытывая постоянного беспокойства из-за возможности столкнуться с Диком где-нибудь в здании и найти вежливый способ избавиться от его присутствия.
После этого я задумалась, как «парень» Найта убедит Дика уйти.
Я решила не думать об этом.
После того как я это сделала, я удивилась про себя, что не подумала об этом когда знала что должна была. Мало того, я должна была удивляться человеку, который мог и хотел делать то, с чем у Найта явно не было проблем.
Потом пришел кто-то еще и свалил кучу бумаг на мой стол, так что я перестала думать обо всем этом, потому что мне нужно было работать.
***
После работы я благополучно добралась до своей квартиры, не столкнувшись с Диком. Такое случалось нечасто. Даже нерегулярно, так как Дик был предан тому жуткому дерьму, которое он вытворял в своей квартире, и еще меньше тому, чтобы пугать соседей прячась в коридорах, или пугать население Денвера присоединяясь к их числу. Но, все же я посчитала что мне повезло, и снова подавила желание прокрутить в голове тот факт, что мой новый парень собирался вычеркнуть его из моей жизни. Как он собирался это сделать. С моральной точки зрения это было, наверное, не очень хорошо. И то, что мой новый парень явно был моим новым парнем, а он даже не поцеловал меня.
Все эти мысли вылетели у меня из головы после того, как я заперла все три (два новых) замка на своей двери и забрела в свою квартиру в поисках «дерьма», которое Чарли положил сюда и которое доставил человек Найта.
Я замерла, когда подошла к своему дивану и увидела на нем множество глянцевых пакетов.
Кстати, мой диван был потрясающим. На нем был цветочный принт, девчачий, но это был классный принт, и, поскольку это была единственная цветочная вещь в комнате, это сработало (хотя все остальное было довольно девчачьим). Как обычно, я купила его на распродаже, и, поскольку на одной из подушек была небольшая прореха, цена была значительно снижена. Но я просто перевернула его и вуаля! Идеальный диван.
И в тот момент все стало еще прекраснее, когда я увидела названия на пакетах, которые лежали у меня на диване.
Мои плечи опустились так низко, что сумка упала прямо на пол. Я поспешила к дивану, бросила ключи на свой винтажный, овальный, белый, с обалденными сколами, причудливый кофейный столик (который, да, был совершенно девчачьим), который я купила за три доллара на распродаже, и открыла первый попавшийся пакет.
Я вытащила аккуратно завернутый в салфетку сверток, аккуратно разорвала его и вытащила черное платье, ткань которого была настолько далека от полиэстера или какого-либо синтетического волокна, что это было... не... смешно.
Оно было похоже на то, что я представляла себе в раю.
Когда я взяла его в руки, то увидела, что оно было похоже на то, что носила бы ангел, если бы у нее был свой личный итальянский дизайнер, она бы демонстрировала бы свою серьезную кожу, и носила бы черное, а не белое, и была бы потрясающе стильной.
Прижав его к себе, я разгладила его спереди, почувствовав, как у меня защипало в носу.
Я никогда не видела ничего более изысканного, никогда не прикасалась к чему-то такого, никогда держала что-то такое в руках и, конечно, никогда не владела что-то таким.
Я аккуратно положила его на спинку дивана и вернулась к пакетам.
Второе платье было платиновым металликом. Идеальное.
Третье платье, красное. Безупречно. Благоговейный трепет.
Расправив красное платье на диване, я перешла к следующему пакету.
Обувь. Три пары. Все на высоком каблуке. Все босоножки. Одна пара черная. Одна платиновая. Одна красная. Цены на этикетках по бокам не были оторваны или выделены, и самая дешевая пара стоила семьсот пятьдесят долларов.
Мое сильное забившееся сердце, забилось чаще.
Следующий пакет, три изысканных вечерних клатча. Красные с блестками. Черные струйные бусы. Атлас цвета шампанского.
Следующий пакет, на этот раз был поменьше в нем было несколько коробочек. В одной из них была коллекция тонких браслетов, украшенных крошечными красными бусинками. В другой были серьги в тон браслетам, длинные нити красного бисера вперемешку с длинными нитями тонких серебряных звеньев. Еще одно обвивающее колье из ниток и бусин из гагата. И еще одни серьги в тон, которые были в точности такими же. И еще один широкий браслет с замысловатой, тяжелой сложной застежкой, которая была частью украшения, и на который были натянуты десятки спутанных жемчуг цвета шампанского. И последние были такие же серьги, такие длинные, что, когда я поднесла их к уху, они коснулись моих плеч.
И, наконец, на дне сумки с платьем лежала карточка размером с визитную карточку, на которой черными чернилами написано:
А, в субботу, выбери что-нибудь одно. Н
Выбери что-нибудь одно.
Выбери что-нибудь одно.
Все еще чувствуя жжение в носу, я уставилась на свой диван и кофейный столик, на котором были разбросаны целая куча женских украшений, доставленные моим потрясающим, заботливым, пугающим новым парнем, который еще даже не поцеловал меня.
Как ни в чем не бывало, я подошла к своей сумочке, лежащей на полу. Я наклонилась, схватила ее и так же как ни в чем не бывало вернулась к своему дивану, на ходу доставая телефон. Как только мои пальцы сомкнулись на моем безумно дорогом телефоне, я бросила свою дешевую (но симпатичную) сумочку рядом с новым дорогим «дерьмом», которое доставил мне Найт. Я наклонила голову и нажала на кнопки.
Я поднесла телефон к уху.
Ровный, глубокий голос Найта прошептал мне на ухо.
— Себринг, оставьте сообщение.
И сообщение, которое я оставила, было нежным, дрожащим.
— Милый, ты еще даже не поцеловала меня.
Затем я почувствовала себя глупой, испуганной, восторженной, озадаченной и встревоженной – не только из-за того, что это было так приятно, часто правильно, часто пугающе, и иногда сбивало с толку, – но и из-за того, что он дал мне так много, независимо от того, что это было. Я нажала на кнопку сброс вызова и уставилась на свои подарки.
Я глубоко вздохнула и осторожно, с благоговением убрала свои подарки в спальню, прежде чем быстро приготовить сэндвич, съесть его и накрыть для клиента в моей милой, выкрашенной в белый цвет, необычной столовой, которую подарила мне подруга, когда она переехала к своему мужчине, а он заявил, что не будет сажать свою задницу за этот стол.