— Но мне нравится танцевать, — прошептала я.
— Тогда включи музыку у меня дома и танцуй, черт возьми, сколько хочешь. Устрой вечеринку, пригласи всех своих друзей и танцуй. Иди со своими подругами не в мой клуб и танцуй. Но в моем клубе ты сидишь в своей секции и не танцуешь.
Это не казалось так уж плохо.
— Значит, ты не против, чтобы парни смотрели и приближались ко мне присматривались к тебе в других клубах?
— Детка, они могут смотреть, н близко не подойдут. Я сказал тебе пойти потанцевать со своими подругами в другом клубе, но это не значит, что я не приставлю к тебе мужчину. Я сделаю это по трем причинам. Во-первых, не только ты, но и обе твои подруги прекрасны, и я уже объяснял, как это может привести к катастрофе, если ты будешь предоставлена самой себе. Вы трое представляете собой тройную угрозу, и мне от этого становится не по себе. Это чудо, что сцена твоей подруги с Ником была первой, в которой вы трое участвовали. Если тебе нужен мужчина, и ты делаешь это не в своей секции и не в моем клубе, то он у тебя есть. Во-вторых, я не хочу, чтобы какой-нибудь мудак прикасался к тебе или приближался к тебе. И у меня есть человек, который будет следит за тобой, чтобы этого не случилось. И, в-третьих, он тебя подвезет. Никаких расходов на такси. Вы все трое можете напиться и все равно вернуться домой целыми и невредимыми.
Серьезно, как может один мужчина быть таким потрясающим и таким сумасшедшим одновременно?
— Думаю, мне нужно подумать об этом, Найт, — тихо сказала я.
— Тогда сделай это, но не думай, что ты, блядь, сделаешь это в одиночестве в своей постели. Я целую неделю ждал, когда твое тело окажется подо мной, на моих простынях, и я больше не собираюсь ждать.
— Я не уверена... — начала я.
— Если ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя сегодня ночью, я подожду до утра, когда ты выспишься и согласишься. Но пока ты будешь спать, ты будешь делать это рядом со мной.
Я моргнула.
Затем я напряглась.
— Серьезно? — огрызнулась я.
Он наклонился ко мне, ухмыляясь.
Ухмыляясь!
— Аня, детка, пойми меня, черт возьми, правильно. С момента нашей первой встречи и до сегодняшнего дня я был тем человеком, который я объяснил тебя сегодня вечером. А ты держалась, следовала за мной, подходила ко мне, целовала меня и не хотела меня отпускать. Сегодня вечером я сказал, никакой выпивки. Ты согласилась. Сегодня вечером я послал Курта увести тебя с танцпола. Я наблюдал, детка, как ты ушла с гребаного танцпола. Не прошло и десяти гребаных минут, как я велел тебе подойти сюда, но ты не подошла достаточно близко, я ясно дал понять, что хочу, чтобы твоя задница оказалась у меня на коленях. И, детка, прямо сейчас, без единого протеста, ты сидишь, положив свою сладкую попку мне на колени. Я понимаю, что это дерьмо напряженное, потому что я напряженный, вот в чем все чертово дело. Я понимаю, тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к этому. Но ты хочешь этого. Черт, тебе это даже нравится. Ты просто еще этого не понимаешь. Но ты поймешь.
Найт Себринг часто пугал меня. Он приводил меня в замешательство. Он совершенно выводил меня из себя. А еще он был очень милым. А теперь он был всем этим. За исключением, может быть, милости, но и в этом он был откровенен со мной, честно все объяснял и находил время для объяснений. Хотя он и думал, что конец был предрешен, его высокомерие не стало неожиданностью, ведь он и раньше был таким. Более того, я не могла винить его за это, потому что то, что он сказал, было абсолютно правдой.
Я хотела узнать его секреты. Я просто хотела узнать о нем больше. Мне нравилось проводить с ним время.
Но он все равно пугал меня.
— Что происходит в твоей голове? — спросил он мягко, и я поняла, что отвлеклась, поэтому сосредоточилась на нем.
— Ты пугаешь меня, сбиваешь с толку, выводишь меня из себя, и к тому же ты милый, так что я не знаю, что с тобой делать.
Он был честен, я могла бы тоже быть такой.
— Хорошо, детка, — прошептал он, его большой палец скользнул по моим губам, щеке, а затем его пальцы нежно сжали мой подбородок, и он продолжил, — Другой бонус. Ты принимаешь меня таким, какой я есть, а я беру на себя бремя того, что тебе приходится все время думать, что делать.
Вот и все. Снова замешательство.
— Прости? — прошептала я в ответ.
— Ты несла тяжелый груз чертовски долгое время, Аня. Ты доверяешь мне, я беру это бремя на себя. Не копайся в этом дерьме, не расспрашивай окружающих и не делай предположений. Ты надела это платье не потому, что я классический доминант. Ты одеваешься сама. Ты ешь, что хочешь. Ты живешь своей жизнью. Но ты доверяешь мне, ты продолжаешь впускать меня, я разделяю твою ношу. И если ты дашь мне себя, мы будем работать над этим вместе, и это надолго, я клянусь, детка, я буду счастлив принять все это и позволить тебе жить свободно.
И вот оно. Сладко.
Мое напряжение улетучилось, когда мой живот расслабился.
— Найт… — прошептала я.
— Аня, детка, я хочу отвезти тебя домой, но у меня еще много дел. И я хочу, чтобы ты сидела здесь, где стоишь, пока я это делаю. Потом я отвезу тебя домой. Затем я отведу тебя в постель. И ты будешь спать со мной. Мы закончили этот разговор. Я все тебе объяснил. Ты поймешь меня. Я даю тебе время. Завтра ты решишь.
Я облизнула губы.
Большой палец Найта погладил мою щеку.
— Хорошо, — до меня не дошло, что это говорит обо мне, о нем, о том, что я уже была с ним.
Уголок его губ приподнялся, и я поняла, что от него это тоже не ускользнуло.
Он откинулся на спинку стула, достал телефон из внутреннего кармана пиджака и нажал несколько кнопок.
И, как мы и договаривались, я сидела у него на коленях, пока он делал то, что должен был делать.
Глава 9
Все что захочу
Я ВОШЛА В ОГРОМНЫЙ гараж, где кругом были припаркованы машины. Некоторые были просто развалинами, некоторые были приподняты на замасленных опорах со свисающими фарами, а у некоторых были приподняты капоты.
Но я двигалась к центру, где был большой элегантный ковер, изящная мебель и мягкое освещение.
Вокруг стояли люди в джинсах которые свисали так низко, что было видно их нижнее белье, и в бейсбольных кепках которые были надвинуты на глаза, а счета были разбросаны в стороны.
На диване сидела Вивика в вечернем платье, которое выглядело так, будто было сделано из хрусталя.
Ее карие глаза остановились на мне.
— Держись, мать твою, — прошептала она.
Я моргнула.
Затем я проснулась и почувствовала необъяснимую мягкость, гладкость, прохладу и шелковистость атласных простыней.
Я открыла глаза и увидела черный атлас, а за ним стену цвета слоновой кости, и солнце проникающее сквозь французские окна, которые я не могла видеть.
Прошлой ночью Найт звонил, отвечал на звонки, занимался всякой ерундой за своим столом, и все это со мной на коленях, и ничего мне не объясняя.
Затем он вывел меня на задний двор, где ждал его Астон Мартин, и отвез меня к себе домой, проведя прямо в свою комнату.
— Еще пара звонков, детка, — пробормотал он, — Ложись в постель.
Он поцеловал меня в лоб и неторопливо вышел.
Я осмотрела комнату, в голове у меня было полно мыслей, страх боролся с любопытством, затем я подошла к комоду и открыла несколько ящиков, пока не нашла одну футболку Найта. Я взяла его футболку и пошла в его ванную и обнаружила, что она такая же роскошная, как и спальня, и полностью оформлена в цвете слоновой кости. Никакого другого цвета, даже черного. Ничего. Но каждая плитка, каждая сверкающая арматура, каждый светильник и аксессуар соответствовали королю.
Мне нечем было умыться или увлажнить лицо, и я не знала, стоит ли это делать. Но я подумала, что было бы некрасиво пачкать простыни Найта моим макияжем. Поэтому я разделась, натянула его футболку и воспользовалась его средством для мытья рук, чтобы смыть макияж.
Я вышла из спальни и разгладила свое платье на спинке его дивана. Я аккуратно поставила туфли сбоку, поднялась по ступенькам и скользнула в его постель.
Простыни. Божественные.
Серьезно.
Удивительно, но после всего, что произошло, и того, что сказал Найт, и неудивительно, учитывая, что было уже довольно поздно, все мои мысли рассеялись, и я почти сразу же уснула.
Наступило утро, и мне нужно было принять решение.
Не успела я привести свои мысли в порядок, как чья-то рука обхватила мой живот, и я меня перевернули на спину.
А затем Найт оказался на мне.
На мне!
Я моргнула глядя на него, и не успела я произнести даже «Доброе утро», как его рот оказался на моем.
— Откройся для меня, — прорычал он.
Мой желудок опустился, но рот открылся.
Найт поцеловал меня.
Это не был сладкий утренний поцелуй. Он был голодным, жестоким и, как обычно, развратным. В конце концов, он обхватил меня руками, крепко прижимая к себе, словно я вот-вот упаду и мне нужно чтобы он поймал меня.