— Щекой к матрасу, — приказал он, и я опустилась.
Кровать прогнулась.
А затем Найт наказал меня.
Резко, жестко, болезненно, я вздрагивала и задыхалась и лишь смутно замечала, что его рука никогда не опускается на одно и то же место дважды.
Он остановился и погладил меня между ног, сильно, глубоко.
Возвращаясь к моей заднице, снова и снова. Боль, распространяющаяся по бедрам, покалывала между ног. Мой рот был открыт, но из него не вырывалось ни звука, потому что я подняла кулак, чтобы прижать его к себе. Моя другая рука вцепилась в одеяло.
Затем снова между моих ног, палец задел мой клитор, двигаясь и перекатывая, пока я не захныкала. Он отодвинулся, и оказался у моей задницы, звук его ладони, ударившей по моей коже, наполнил комнату.
Его пальцы вцепились в мои шорты и трусики и резко дернул их вниз. Они задрались до колен и были сняты.
— Встань на колени, Аня, — приказал он, и я поднялась тяжело дыша, и почувствовала его руку на своем животе, скользнувшую вниз, обхватившую меня, а его губы приблизились к моему уху. Его средний палец скользнул по моей влажной киске, и он прошептал, — Детка промокла. Капаешь. Папочка сейчас тебя съест. Ты кончишь мне на лицо. Ты сделаешь это. Возьми все, что сможешь получить из моего рта. Хорошо?
— Хорошо, — вздохнула я.
— Хорошо? — повторил он, его рука, обхватившая мою промежность, слегка приподнялась.
О Боже.
Страшно.
Безумно.
Горячо.
— Хорошо, папочка.
— Вот так, детка. Не двигайся, папочка возьмет тебя.
Затем он так и сделал, расположился подо мной, его руки легли мне на бедра, и он притянул меня к своему лицу.
Он начал меня есть.
Я была так готова, что мгновенно впилась в него, покачиваясь.
Одна из его рук покинула мое бедро и обхватила его член. Я знала это, я частично видела это в темноте, я слышала и чувствовала его стоны и рычание между моих ног, когда подушечки пальцев другой его руки впивались в меня.
Я продолжала насаживаться на его рот, двигаясь, извиваясь, раскачиваясь, и прошло совсем немного времени, прежде чем я кончила. Не сильно. Мучительно. Это потрясло меня так глубоко, что я вскрикнула и не смогла удержаться на ногах. Я подалась вперед, опираясь руками в кровать возле талии Найта.
Его рука на моем бедре продолжала тянуть меня вниз, пока он не отрывался от меня. Я задыхалась, все еще раскачиваясь, все еще кончая, мой взгляд был прикован к его скрытому в тени кулаку, ласкающий его член, и затем я снова кончила. Он не отрывался от меня, а я смотрела на тень его руки, движущейся по члену, и снова кончила.
О Боже, кто-нибудь умирал от слишком частых оргазмов?
— Милый, — прохрипела я.
Его рука сильно прижала меня к себе, и он стал сосать меня глубже, Боже, так глубоко. Потом он зарычал, и я кончил снова, как и он.
Он лизал меня и лениво поглаживал себя, пока мы оба кончали, а потом повернул голову. Он поцеловал внутреннюю сторону моего бедра и пробормотал.
— Слезь с меня, детка. Принеси мне влажную салфетку.
Я сделала то, что мне было сказано, и потянулась за пижамой, когда мои ноги коснулись пола у края кровати, и до меня донесся его голос.
— Никакой одежды, Аня.
Я посмотрела на его темную фигуру, лежащую на кровати. Я кивнула и сделала то, что мне было приказано, но сделала это голой.
Когда я вернулась, Найт сидел прислонившись плечами к изголовью кровати и подтянув колени. При виде этого зрелища моя киска сжалась, он был чертовски сексуален, даже в тени.
— Ползи, детка. Я хочу, чтобы ты была у меня между ног, когда будешь вытирать меня.
И снова я двигалась, как было велено, и сделала то, что он мне сказал.
Когда я закончила, то услышала от него:
— Отнеси это в ванную и возвращайся ко мне.
Я кивнула и выполнила его приказ, вернувшись к Найту, который не сдвинулся с места.
— Ползи еще раз, Аня.
Я забралась на кровать, и пока ползла к нему, мне в голову пришла мысль. Я не знала, стоит ли мне это делать, или можно ли мне вообще это делать. Но я все равно это сделала.
Добравшись до него, я двинулась между его ног, но остановилась, наклонилась и поцеловала его плоский пресс. Я поднялась вверх и остановилась, чтобы поцеловать его грудь. Затем поднялась вверх по его телу, пока мое лицо не оказалось на его шее, и я поцеловала его там, вдыхая запах его одеколона.
Я поняла, что мое решение было правильным, когда его руки сомкнулись вокруг меня, а бедра прижались, заключая меня в объятия.
— Моя детка, такая чертовски сладкая, — пробормотал он.
Я положила голову ему на плечо.
Одна из его рук переместилась вниз, и его ладонь нежно обхватила мою ягодицу.
— Больно? — прошептал он.
— Терпимо, — прошептала я в ответ.
— В первый раз я был нежен.
О Боже. Это было нежно?
— Если ты еще раз так облажаешься, Аня, то отпросишься с работы и проведешь неделю в моей постели, чтобы восстановиться.
— Найт…
Его руки сжали меня.
— Кончил сильно, чувствую себя хорошо. Не выводи меня из себя.
Я замолчала.
— Ты усвоила урок?
Я надеялась на это.
Я кивнула, прижавшись к его плечу.
Его руки сжали меня, а его пальцы нежно впились в мою спину.
Затем он тихо сказал:
— Я верю тебе, но хочу внести ясность. Между нами может произойти нечто такое, из-за чего все пойдет под откос. Ты не уйдешь, пока мы оба не поймем что ничего не сможем сделать, чтобы вернуть то, что у нас было. И если ты в это веришь, а я с этим не согласен, то поговори со мной, прежде чем уходить. Ты можешь услышать обо мне всякую хрень из разных источников. Но сначала поговори со мной, прежде чем реагировать. Я подтвержу или опровергну, я буду честен, и, главное, я все это объясню. Если это дерьмо, которое я пока не хочу, чтобы ты знала, я объясню и это, а ты подождешь, пока я не буду готов. Если почувствуешь, что больше не можешь, тогда, детка, все равно, черт возьми, поговори... со… мной, прежде чем бросить меня.
Я снова кивнула ему в плечо.
Найт продолжал говорить.
— Ты можешь верить примерно десяти процентам того, что выходит изо рта Ника. Тебе не стоит беспокоиться о нем, потому что ты больше никогда его не увидишь. Если случится невозможное и ты его увидишь, мне все равно, идешь ли ты по улице, а он через дорогу от тебя или в полу квартале от тебя, ты, блядь, позвонишь мне. Поняла меня?
Еще один кивок.
Найт продолжил.
— Я не занимаюсь чертовой благотворительностью. Я не знаю, что он тебе сказал, но, честное слово, я даже не знаю, что это такое. В итоге никто, Аня, и когда я это говорю, — его рука сжала меня еще раз, — Я имею в виду, что ни у кого раньше не было моего времени, моего внимания и моего члена так, как у тебя. И это не потому, что ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Ты имеешь все это потому, что в тебе есть все что можно было пожелать. Что-то в тебе заставило легко поверить в ту чушь, которой наговорил тебе Ник. Мы должны решить этот вопрос, детка, и с этим планом я полностью согласен. Но… нет черт возьми... такая женщина, как ты, не просто похожая на тебя, а такая женщина, как ты, даже через миллион гребаных лет не должна думать, что она гребаная благотворительность. Ты должна понять, детка, что в этой ситуации, прямо здесь, в этой постели, независимо от того, чья задница нежнее, мне повезло. Ты со мной?
При слове «повезло» моя голова дернулась вверх, и я уставилась на его скрытое тенью лицо.
— Что? — вздохнула я.
— Ты не со мной, — пробормотал он.
— Ты серьезно?
— Тебя устраивает тот факт, что мои парни избили твоего домовладельца?
Мое тело замерло, и я прошептала.
— Милый...
— Ответь мне, детка, тебя это устраивает?
— Мы можем...?
Его рука легла мне на подбородок, он крепко обхватил меня, притягивая ближе, и прошептал:
— Аня, детка, ответь мне.
— Нет, — пролепетала я.
— Но ты отбрасываешь это в сторону, потому что тебя тянет ко мне, и я делаю тебя счастливой, — предположил он.
— Да.
— Тогда, детка, это мне повезло, потому что с тобой я не откладываю ничего в сторону. И со мной, я думаю ты уже понимаешь, даже не подозревая, что так будет всегда.
Моя рука скользнула по его груди, и я прошептала.
— Милый, давай не будем об этом говорить.
— Закрой голову, детка, пожалуйста, Господи, сделай это. Но, честно говоря, ты даришь мне хорошее, нормальное и чистое, и ты делаешь это, зная, что никогда не получишь этого обратно. Я приму это. Черт, да, я приму это. Но я приму это, только зная, что где-то в глубине души ты понимаешь что отдаешь мне, и понимаешь, что этого не вернуть.
— Ты снова пугаешь меня, Найт.
— Настолько, чтобы попросить меня уйти?
— Нет, — прошептала я, и его рука сжала мой подбородок.
— Господи, моя детка, — прошептал он.
Я не хотела больше говорить об этом, поэтому сменила тему.
— Мне жаль что поверила Нику, — тихо сказала я.
— То, что ты ему поверила, ни черта не говорит обо мне. Это говорит о том, как ты к себе относишься. Мы поработаем над этим.
Боже, он был пугающим. Пугающе милый, и я тоже думала, что он страшно умный.