Он не ответил. Он просто смотрел мне в глаза и не отпускал.
И мы упали с обрыва, вместе, крепко держась друг за друга, в никуда.
***
Я распахнула глаза, когда мое тело дернулось, все еще находясь в свободном падении после моего сна.
Я тяжело дышала, пытаясь прогнать сон.
Мне часто снились сны. Это началось во втором классе. Я помнила их когда просыпалась. Они были ясными, живыми, сильными. Это случалось не каждую ночь, но случалось часто. Иногда они были приятными. Иногда – ужасающими.
Я перевела дыхание и стряхнула с себя сон.
Затем я приподнялась на локте, подняла другую руку, чтобы убрать волосы с лица, и посмотрела на окно с запотевшими, красивыми (но дешевыми) занавесками поверх слегка потрепанных венецианских жалюзи, которые шли в комплекте с квартирой. Я чувствовала под собой грубые, изношенные дешевые простыни, которые я использовала слишком долго, но я знала, что после того, как я куплю свой новый сотовый телефон, на очереди будут новые, более красивые простыни.
И я старалась не думать о том факте, что все еще чувствую, как Найт крепко обнимает меня.
Глава 3
Наполнены Найтом
ПРИПАРКОВАВШИСЬ, Я ПОСПЕШИЛА к багажнику. Я открыла его и схватила свои холщовые сумки с продуктами, перекинула одну из них через плечо вместе с сумочкой и схватила две другие. Я поставила одну из них на цемент парковки, захлопнула багажник, схватила ее и поспешила.
Это была среда, после субботней вечеринки у Найта-и-Ника. В субботу вечером (или, на самом деле, в воскресенье утром) мне приснился Найт. Он также снился мне в понедельник вечером. И прошлой ночью.
И я не могла выбросить его из головы.
Я знала, почему, и на то было несколько причин.
Во-первых, он был сексуален. Он мог быть пугающим, но страх никогда не побеждал страсть. Или, по крайней мере, не в его вкусе.
Во-вторых, он ничего мне не дал. Ну, он поделился со мной своим гневом, намекнув, что у него есть чувство юмора и склонность к бесцельным рыцарским поступкам. Но, кроме этого, ничего. Он не смеялся, не улыбался и почти не разговаривал. Я знала, что он не любил русских. Я знала, что он не любил шумные вечеринки, людей и беспорядок в своей квартире. Я знала, что у него были деньги и хороший вкус, или достаточно ума (и финансов), чтобы нанять кого-то, кто бы это сделал. Но, кроме этого, я ничего не знала. Даже его фамилию. И, поскольку я мало что знала, я не хотела чтобы он это знал, но он меня заинтриговал.
В-третьих, он поднял меня, и я почувствовала его мускулистые плечи и силу его тела. Это действовало на меня. Я не была тяжелой, но и не была хрупкой. Это тоже заинтриговало меня, но совсем по-другому.
И, наконец, после некоторого размышления (слишком долгого, как, впрочем, и всегда), его реакция на мое здание вызвала у меня раздражение. Он не защищал меня от своего гнева или от своей индивидуальности, какими бы они ни были, но его явное презрение к моим условиям жизни (а я была уверена, что так оно и было) было оскорбительным. Хотя я не могла этого знать, но чувствовала, не в его характере. Никто из тех, кто мог бы проявить знаки вежливости и позаботиться о том, чтобы быть чутким к различиям в наших финансовых обстоятельствах, и в то же время указывая на них, не должен вести себя так, как он повел себя увидев мое скромное жилище. Он мне не подходил, но это меня раздражало.
Пока я обходила здание и поднималась по ступенькам, все это не выходило у меня из головы, как и в течение нескольких дней. Вместе с тем я задавалась вопросом, почему это не выходило у меня из головы, ведь я никогда больше не увижу этого парня. И в то же время я не могла отрицать тот факт, что это расстраивало меня. Как я с первого взгляда поняла что Ник Себринг придурок, так и я с первого взгляда понимала что Найт «Кто Угодно» опасен. Мне следует держаться от него подальше. Я знала это, и дело в том, что у меня не было выбора. Наши пути с Найтом «Кто Угодно» не будут пересекаться. И все же я не могу не желать этого.
Что было безумием.
Я поднесла руку, державшуюся за ручку одной из своих сумок, к входной двери своего дома и толкнула ее, мое тело двигалось вместе с толчком, и я врезалась прямо в нее. В основном потому, что она не двигалась.
Я моргнула.
Затем я толкнула еще раз.
Она не сдвинулась с места.
Что за чертовщина?
Я заметила движение внутри. Мужчина в серых брюках и такой же серой рубашке с нашивкой на сердце, на которой было написано, что его зовут Терри и он работает в «Avionics Elevators», шел в мою сторону и улыбался. Я машинально улыбнулась в ответ, когда он взялся за внутреннюю ручку и открыл дверь.
— Все так делают, — сказал он мне, придерживая для меня дверь.
Я уставилась на него, когда вошла, а он продолжал улыбаться мне.
— У вас дома висит табличка с кодами, — сообщил он мне, отпуская дверь, и она закрылась за мной.
Я оглянулась и услышала, как она защелкнулась так, как не защелкивалась уже несколько месяцев. Я оглянулась на лифтера Терри.
— Дверь починена? — спросила я, и он кивнул.
— Да, чувак ушел когда я пришел сюда. Клавиатура и система вызова в порядке.
Ого.
С опозданием мой взгляд скользнул к лифтам, вокруг которых были установлены пластиковые ограждения с надписями «Лифт не работает». Мужчины работали. Двери были открыты, и видна была голая шахта лифта с включенными лампочками внутри.
Я оглянулась на Терри.
— Вы чините лифт?
— Нет, — он покачал головой. — Починили. Нужна была отмычка. Заменил отмычку, все в порядке, — он наклонил голову к моим сумкам и снова ухмыльнулся, — Ты живешь на одном из верхних этажей, тебе только что помогли.
— Круто, — прошептала я, хотя никогда не пользовалась лифтом. Это был еще один мой иррациональный страх. Здания давили на меня на подземных парковках, а лифты сбрасывали вниз, разбивая насмерть. Я старалась избегать их, как могла, и, поскольку я была в состоянии подняться на два лестничных пролета в своем многоквартирном доме, я так и делала. Я заметила, что его улыбка стала шире, затем я взглянула на его повязку и оглянулась на него, — Разве авионика не относится к самолетам?
Он пожал плечами, все еще улыбаясь.
— Босс хороший парень, но не слишком сообразительный. Правда, он разбирается в лифтах. Просто у него небольшой словарный запас. Я думаю, он думает, что сам придумал это слово. Может, он и не очень умный, но он порядочный парень, так что никто его не просветил.
— Ага, — пробормотала я, а он продолжал ухмыляться.
Я направилась к лестнице, крикнув:
— Что ж, спасибо, что починил это.
— Это моя работа, дорогая, — крикнул он мне в спину.
Я улыбнулась через плечо и направилась к лестнице.
Боже, интересно, выиграл ли этот придурок-домовладелец Стив в лотерею.
Я добралась до третьего этажа, свернула в холл и остановилась как вкопанная.
Чарли, наш редко появляющийся ремонтник, стоял на стремянке и выключал лампочку.
— Привет, Аня, — окликнул меня Чарли, когда заметил меня.
— Привет, Чарли, — окликнула я его, направляясь к нему, — Я вижу, ты тоже активизировался.
— Да уж, — подтвердил он очевидное.
Я остановилась у стремянки и посмотрела вверх, наблюдая, как он вкручивает лампочку.
— Что Стив где-то сгорел? Кто-нибудь вызвал строительного инспектора или что-то в этом роде?
Чарли спустился вниз и улыбнулся мне.
— Понятия не имею. Хотя сомневаюсь. Знаю, что этого человека избили. Разбитая губа такая толстая, что удивительно, как он может говорить. Глаз фиолетовый и опухший. Он так странно держался, что, кто бы это ни был, дал ему несколько ударов по ребрам. Полный пиздец. Это плюс то что он позвонил мне, и это уже второй раз когда я удивился, так что я думаю, что это Джирсон из квартире 2С. Его женщина родила ребенка. С мужиком такое творится, особенно когда его сучке или ему самому приходится тащить коляску вниз по лестнице всякий раз, когда они хотят куда-то отвезти ребенка.
Я видела это. Я знала Уоша Гирсона. Он всегда быстро улыбался. Если он видел, что вы вносите вещи в здание, он помогал вам с этим. Он всегда открывал дверь и пропускал вас вперед, и он любит свою партнершу и новорожденного, очаровательного малыша. У них была двухкомнатная квартира на втором этаже, и я знала, что Уош регулярно набрасывался на Стива, домовладельца. И поскольку Уош был крупным, немного мягкотелым (но определенно не из тех, с кем можно связываться) чернокожим чуваком, и Стив грубил ему, Уош отвечал ему взаимностью.
Я не одобряла насилие, но и не собиралась отказываться от системы безопасности, работающего лифта (хотя я никогда им не пользовалась, в отличие от других) и освещения в коридорах, из-за которого это место выглядело весьма подходящим для съемок фильма ужасов.
— Не думаю, что позволила бы Уошу услышать, как ты называешь его женщину сукой, — тихо посоветовала я, но все еще ухмыляясь.
— Он называет ее своей сучкой, и у нас с ним одинаковый жаргон. — это было чистой правдой. Уош говорил еще более грязно, чем Чарли, что делало воспитание детей в семье Гирсонов более интересным. — Думаю, он был бы классным, — продолжил Чарли. — Особенно когда я починил его холодильник на прошлой неделе, после того как он позвонил мне напрямую, потому что Стив три дня ни черта не делал. Возможно, это его и подтолкнуло. Хотя, называй Берту «Берта» в лицо.