— Помолвка была разорвана, — просто сказала она.
И словно подчеркивая окончание обсуждение данного предмета, она взялась за край занавеси. Сердце Бэрена дёрнулось, будто пыталось выпрыгнуть из груди, чтобы остановить её руку.
— Кто её разорвал? — хрипло спросил он.
— Я, — ответила она, потупив взор.
Весь её вид говорил о том, что не хочет обсуждать эту тему, но внезапно для Бэрена стало принципиально важно узнать всё. Что такого сделал этот человек?
— Почему? — потребовал он ответа, готовый, несмотря на всё, встать на защиту её интересов.
Со вздохом, Женевьева спустила ноги и села на кровати.
— Я становилась старше и отец стал волноваться, так как я не отвечала взаимностью ни одному рыцарю, что просил моей руки, — объясняла она ровным голосом, всё ещё не смотря на него. — Так что он решил заставить меня принять решение, обручив с Уильямом Лангбэйном. Я думала, что должна согласиться на это, чтобы не разочаровывать отца.
Она говорила и, пусть даже слова звучали правдиво, желудок Бэрена скрутило в узел.
— Я думала, что смогу сделать это, — сказала она.
Бэрен во все глаза смотрел на неё. А она в это время всё своё внимание обратила на шнурок, свисавший около полога её кровати, перебирая его пальцами, будто он мог помочь ей снова обрести чувство комфорта и уверенности в себе, перед тем, как продолжить:
— Но я не смогла, — пробормотала она. — Наконец я сказала отцу, что не могу сознательно решиться на брак, зная, что буду плохой женой Уильяма и подведу его.
Бэрен проглотил готовый сорваться с губ протест, так как Женевьева никогда и никого не смогла бы подвести. И он не знал ни одного человека достойного её, даже включая его самого.
— Так как мой отец очень заботился о маме и любил её, он отказался заставлять меня вступать в союз без любви, особенно, если бы это разлучило бы меня с ним, — добавила она, встретившись наконец взглядом с Бэреном. — И это был конец моей помолвки. Уильям с пониманием отнёсся к этому и через несколько месяцев женился на Элизабет Троуфорд.
Бэрен знал, что должен был почувствовать облегчение от её слов. Вместо этого его охватила дикая, беспричинная эйфория. Он был рад, что её с тем мужчиной не связывала любовь, слишком рад. И молниеносно за этой радостью на него накатил собственнический инстинкт. В тот момент, Бэрен больше всего на свете хотел подойти к ней, подхватить на руки и заставить её забыть любого мужчину, которого она когда-либо знала.
— А Вы? Отчего Вы всё ещё не женаты?
Бэрен был так погружён в свои эмоции, что лишь уловил её голос, но вопрос Женевьевы проник в его мысли, остановил все его неистовые импульсы и рассеял все мечты, которые роились в его голове. Он накинул на себя плащ и закутался в него.
— Возможно, я столь долго был странствующим рыцарем, что просто не смог изменить своим привычкам, — пробормотал Бэрен.
А затем он снова отвернулся, отгораживаясь от неё и скрываясь от прошлого, чтобы она не смогла вытащить его сокровенные мысли, обнажить его душу и увидеть всю правду.
Глава четвертая
Бэрен стоял в дверях замка и смотрел на море, задаваясь вопросом, что он здесь делал, если это было последнее место, где он хотел быть. Он должен уехать. Для его отъезда не было никаких препятствий, даже его жена не была против. И всё же что-то держало его здесь — было ли это его прошлое или будущее, он не знал.
Между тем, он так ничего и не решил, колебался, а ведь пока он разбирался тут со своим прошлым, множество иных обязанностей ждали его в собственных владениях. Вернуться домой. Но как только эти слова всплыли в его сознании, Бэрен ощутил, что новые земли свои он не мог назвать домом, он будто чувствовал, что его судьба находится здесь, где были его корни. Он покачал головой и попытался избавиться от этих мыслей.
— Всё еще здесь?
Бэрену сначала показалось, что это он сам вслух озвучил свои мысли, но потом он понял, что сам не произносил ни слова. Он медленно обернулся и увидел Криспина с издевательской усмешкой на губах.
— Всё это теперь принадлежит мне, Криспин. Или ты попытаешься оспаривать мои права? — спросил Бэрен.