— Содействия Шовелену?
— Да-да! Видите, не щажу себя, но умоляю, не будем терять время!
Сэр Эндрю чувствовал себя в очень двусмысленном положении: вступая в Лигу поклонников мирного цветка, он дал клятву безусловно повиноваться и хранить тайну; могли он теперь быть откровенным с этой женщиной, на которой уже лежала тень подозрения? Мог ли на свой риск, помимо вождя и товарищей, затеять опасное дело? А если он введен, хотя бы неумышленно, в заблуждение? Но вместе с тем если сэр Перси действительно в опасности…
— Леди Блейкни, — откровенно сказал он, — я так поражен, что не знаю, на что решиться, что предпринять.
— Да я ничего от вас не требую, кроме помощи и содействия моему собственному плану! Сэр Эндрю, я достаточно унизилась перед вами, признавшись в своей вине, но скажу вам больше: муж и я отдалились друг от друга в последние месяцы потому, что он не верил мне, а я была слепа и не понимала его. Только сегодня ночью, когда я узнала, что сама навлекла на него смертельную опасность, открылись мои глаза. Если вы не поможете мне спасти мужа, у вас на всю жизнь останутся угрызения совести, а у меня — разбитое сердце.
— Риск испортить все дело страшно велик, а шансы вовремя найти сэра Перси очень слабы, — печально сказал Фоулкс.
— Сэр Эндрю, что бы ни случилось, я в минуту опасности должна быть возле мужа: или вместе спастись, или вместе погибнуть. Я слишком многое должна искупить.
— Клянусь честью, я сделаю все, что в человеческих силах! — сказал наконец побежденный Фоулкс. — Итак, е чего мы начнем?
— Я сию минуту отправлюсь в Дувр и буду ждать вас в гостинице «Приют рыбака», куда вы приедете, сделав в Лондоне необходимые распоряжения. Ночью мы на наемной шхуне переплывем Ла-Манш. Меня в Кале никто не знает и ни в чем не заподозрит, а вас я просила бы переодеться и разыграть роль моего лакея. В «Приюте рыбака» Шовелена знают, поэтому там мы не встретим его, но в Кале вы не должны походить на товарища сэра Перси.
— На все согласен, но надеюсь только на одно: что мы нагоним «Мечту» до ее прибытия в Кале.
Через несколько минут резвые лошади уже мчали леди Блейкни по дороге в Дувр. Приобретение верного союзника снова зажгло слабую надежду в ее измученном сердце. Однообразный стук колес успокоительно действовал на нервы, и она наконец заснула тяжелым, беспокойным сном.
Глава 21
Была глубокая ночь, когда Маргарита приехала в Дувр, сделав весь путь менее чем за восемь часов. Приезд леди Блейкни поздней ночью без мужа произвел в мирной гостинице страшный переполох. Салли опрометью вскочила с постели; Джеллибэнд засуетился, но, как хорошо воспитанные хозяева солидной гостиницы, ни тот, ни другая не выказали ни тени удивления. Джеллибэнд зажег лампы в пустом зале и растопил камин. Затем, подвинув к огню самое удобное кресло, он остановился перед леди Блейкни, ожидая приказаний.
Она с наслаждением подсела к огню.
— Миледи изволит остаться на ночь? — спросила Салли, накрывая стол белоснежной скатертью.
— Нет, мне не нужно спальни, я ведь могу посидеть здесь, у огня, часок-другой?
— Весь зал к услугам миледи, — почтительно ответил Джеллибэнд, тщетно стараясь отгадать, что привело леди Блейкни в его гостиницу при таких необычных обстоятельствах.
— Как только начнется прилив, я должна переправиться на континент, — продолжала Маргарита, — а мои люди будут ждать меня здесь. Вы позаботитесь о них.
— Слушаю, миледи! Прикажете Салли подавать ужин?
— Да, пусть даст чего-нибудь холодного. Скоро придет сэр Эндрю Фоулкс, немедленно проведите его ко мне!
— Слушаю, миледи! — повторил Джеллибэнд, не веря своим ушам.
На его добродушном лице выразилась искренняя печаль: он так глубоко почитал сэра Перси и вдруг узнает, что жена этого достойного джентльмена собирается бежать с молодым Фоулксом? Конечно, это дело его не касается и все-таки… Впрочем, чему же он удивляется? Ведь миледи — иностранка; почему ей и не оказаться безнравственной! Она еще прибавила, к его огорчению, приказав ему не дожидаться приезда сэра Эндрю и отослав спать Салли.
Поставив на стол холодный ужин на двоих, вино и фрукты, юная хозяйка почтительно присела в реверансе и ушла к себе, недоумевая, почему у миледи такое мрачное лицо, когда ей предстоит соединиться с возлюбленным.
А леди Блейкни томилась ожиданием, с тоской считая минуты и часы. Шовелен, наверное, значительно опередил ее, пожалуй, успел даже запастись шхуной и выйти в море? Она, может быть, уже опоздала?