— Английская путешественница, гражданин, — сказал сэр Эндрю, указывая хозяину на свою спутницу.
— Бог мой, какое ужасное место! — сказала Маргарита, зажимая надушенным носовым платком свой чувствительный носик. — Неужели здесь?
— Здесь, дорогая леди, — ответил сэр Эндрю, вытирая для нее стул.
— Место действительно скверное, вряд ли найдется что-либо хуже.
Впустив гостей, Брогар, хозяин гостиницы «Серая кошка», перестал обращать на них внимание: свободному гражданину не подобает быть слишком любезным с посетителями, особенно если они хорошо одеты. У камина сидела какая-то закутанная в тряпье фигура и что-то бормотала себе под нос, старательно размешивая суп, кипящий в котелке над огнем. От кушанья разносился довольно заманчивый запах.
— Эй, гражданин, послушайте! — окликнул сэр Эндрю хозяина. — Что это гражданка варит там, в котелке? Моя госпожа очень голодна и желала бы закусить.
— У-у, проклятые аристократы! — как заученный урок, повторил Брогар, но, хотя и неохотно, все-таки направился к шкафу с посудой и вынул оловянную миску и молча протянул ее своей жене.
Она сняла котелок с огня и вылила суп в миску.
— Надеюсь, суп окажется съедобным, — сказал Фоулкс. — Порядочное вино мы также, вероятно, получим: живут они здесь грязно, но едят большей частью сносно.
— Что касается меня, то я совершенно не хочу есть, не беспокойтесь обо мне, — сказала Маргарита. — До еды ли тут!
Брогар между тем достал два стакана, две ложки и положил их на стол. Сэр Эндрю вытер все это чистым носовым платком и, как подобало лакею, встал за стулом Маргариты.
— Вы должны поесть, — сказал он.
— Не могу, когда вы стоите! Сядьте, ради Бога, и разделите со мной это подобие ужина. Пусть хозяин подумает, что я эксцентричная англичанка, что я сбежала со своим лакеем, — не все ли равно?
Старуха Брогар тихонько выскользнула из комнаты, а ее супруг закурил трубку и невозмутимо принялся пускать облака вонючего дыма почти в лицо «английской аристократке».
Сэр Эндрю невольно сжал кулаки.
— Ряди Бога, не обращайте внимания! — шепнула Маргарита. — Ведь мы во Франции и имеем дело с гражданами революционной республики, не забывайте этого.
— Помню, но мне все-таки ужасно хотелось бы поколотить эту скотину!
— Не трогайте его, а то он не станет отвечать на наши расспросы.
— Да, я знаю, — отозвался сэр Эндрю и, стараясь принять приветливый вид, обратился к хозяину: — Частенько ли заезжают к вам путешественники из Англии? — спросил он, похлопывая почтенного гражданина по плечу.
— Бывает!
— Ведь англичане-то знают, где можно получить доброе винцо, — продолжал Фоулкс, не смущаясь лаконизмом ответа. — Да! Я хотел спросить: не встречали ли вы одного англичанина очень высокого роста? Он родственник этой дамы. Она узнала, что он на этих днях был по делам в Кале, и надеялась встретить его здесь.
Маргарита жадно ждала ответа, не решаясь поднять глаза, чтобы не выдать своего волнения.
— Высокого англичанина? — медленно произнес Брогар. — Видели. Еще сегодня. Он тоже из проклятых аристократов!
— Боже мой, какое безумие: он даже не переоделся! — с ужасом прошептала Маргарита.
— A-а, значит, он был у вас и ушел? — равнодушно продолжал сэр Эндрю. — Странно! Куда же он девался?
— Он вернется… заказал ужин.
— Вернется? — почти вскрикнула Маргарита, с трудом сдержав радостный порыв: наконец-то! Он жив, невредим, и она скоро увидит его. — А куда же он пошел? — спросила она.
— За лошадью.
— Давно?
Но Брогару уже надоело отвечать на расспросы.
— Почем я знаю! — угрюмо промычал он. — Он вернется, чтобы съесть заказанный ужин, вот и все.
С этими любезными словами почтенный гражданин свободной республики покинул комнату, демонстративно хлопнув дверью.
Глава 23
— Мадам, — сказал сэр Эндрю, когда Маргарита собралась последовать за угрюмым хозяином, чтобы добиться от него новых сведений, — советую вам оставить его в покое: вы ничего больше от него не узнаете, но, пожалуй, возбудите его подозрения. Кто знает, какие шпионы рыщут теперь в этих Богом забытых местах!
— Ах, не все ли теперь равно! — возразила Маргарита. — Я знаю одно: мой муж здесь, и я скоро увижу его.
— Тише! — тревожно прервал ее Фоулкс. — Во Франции теперь все стены имеют уши.
Он встал и, внимательно прислушиваясь, осмотрел все двери.
— Ну что? Вы успокоились, мой верный слуга? — спросила Маргарита, которая со свойственной ее нации живостью и отчасти легкомыслием уже успела перейти от отчаяния к надежде, почти к уверенности.