Вид у поселян при этом был такой испуганный, словно у них у всех разом загорелись овины, сеновалы и прочие пожароопасные здания и сооружения. Выпучив глаза, они смотрели на то, как парень, нисколько не стесняясь их присутствия, спокойно разговаривает со своими девицами, да, еще и обнимает их за гибкие тонкие талии. Когда же поселяне увидели то, как к этой бесстыжей троице присоединился еще и голый граф Барилон с двумя здоровенными, молодыми бородатыми парнями, многие не выдержали и стали истово креститься. Первое, что им пришло в голову, так это то, что граф сошел с ума, но когда к нему присоединился еще и аббат Ренье с большим серебряным крестом на груди и четками в руках из одежды на котором были одни только черные портки, размером не больше носового платка, да, и то в обтяжку они и вовсе чуть не взвыли от ужаса, а то, что обе девицы еще и расцеловали священника в обе щеки повергло их в панику.
Кирилл же наоборот, был рад встрече с друзьями, хотя и недоумевал, почему это курсанты, которых он вчера пригласил нанести массированный удар по пуританству и ханжеству, так медлят. Все встало на свои места ровно в десять часов. Тишину над озером разорвал дружный, радостный крик тысяч молодых людей, внезапно, появившихся вдоль всего широкого шоссе, проложенного от Южного моста и до скалы Влюбленных, то есть на всем протяжении пляжа. Все они уже были одеты в купальники и, первым делом, бросились в воду. Тотчас на террасе появились Тетюр со своими ученицами и остальные друзья Кира с подружками. Все они принялись хлопать его по плечам и поздравлять с открытием пляжного сезона.
Тотчас были открыты бутылки с вином и поскольку на пляже все были равны, то даже Роджеру самому пришлось наполнять вином свой бокал. Впрочем, на пляже каждый был предоставлен самому себе и развлекался кто как мог. Кир, первым делом побежал к вышке, возле которой толпился народ. Бодро стуча босыми пятками по дощатому настилу, он на одном дыхании взобрался на пятнадцатиметровую высоту и, покрасовавшись немного перед публикой, совершил первый прыжок в воду за всю историю Ильмина. Прыжок в три оборота согнувшись, получился у него на славу и он вошел в воду, словно арбалетная стрела. После этого он прыгнул еще четыре раза и поплыл стилем баттерфляй к своему павильону, где тотчас улегся на мраморные плиты, положив голову на колени Эльзы.
Анна-Лиза решила окончательно добить мирных поселян и потому загорала топ-лесс. Для неё это была далеко не первая солнечная ванна и её тело было покрыто красивым загаром, но по своей интенсивности он, все-таки, уступал загару Беаты, чьи обнаженные груди к этому дню сделались просто шоколадными. Эта красотка была в полном восторге от того, что кроме неё подобным цветом кожи могли похвастаться лишь Макс, да, еще несколько парней, которые были неграми, а потому имели такой цвет от природы.
Буквально каждый парень или девушка стремились чем-то выделиться на пляже, удивить своих друзей, но мало кто из них отваживался влезть на вышку и повторить то, что вытворял, прыгая в воду, маршал Торсен. Все уже думали, что его рекорд не будет никем повторен, как к вышке вразвалку подошел Гуильрин и совершил прыжок такой сложности, что о прыжках Кира все тотчас позабыли. Да, он и сам аплодировал своему другу, чья платиновая шевелюра в мелких кудряшках, благодаря Тетюру, сделалась охристо-желтой. Сам же великий маг поражал всех не только своей бледной кожей, но еще и на редкость волосатой грудью, да, и его подружки тоже впервые подставили свои тела солнцу.
Невероятно нежный и заботливый, Тетюр то и дело метался от обеденного стола внутри павильона, сплошь заставленного деликатесами, к трем своим наядам, стремясь предугадать каждое их желание. Он был счастлив от того, что на его учениц-любовниц было обращено столько восхищенных взоров колдунов Камила, загоравших на клочке пляжа между мраморным павильоном, перенесенным сюда от залива Кувшинок, и Южным мостом. Впрочем, эти парни не только загорали, но и несли службу и у многих в руках были автоматы Стоуна. Однако, подружки не забывали их и здесь.
Работа у этих парней была на редкость легкая, ведь возле их подопечного постоянно крутилось пять-шесть девушек и поблизости плавало еще с полсотни красавиц, которым хотелось взглянуть на руны Мастера Миров вблизи. Эльза и Анна-Лиза, чтобы не мешать им, ушли играть в волейбол и те бесцеремонно переворачивали своего маршала с бока на бок. Но странное дело, чем дольше они находились подле него, тем меньше вожделели к нему и найдя, что Кир очень симпатичный и покладистый парень, возвращались в свои компании, чтобы рассказать друзьям о том, что именно было написано на груди и на спине их командира.
На мосту, тем временем, началось самое настоящее столпотворение. Весть о том, что тысячи молодых мужчин и очень красивых девушек голиком купаются у Южного моста, а вместе с ними там находится и голый граф Барилон, быстро облетела город и на нем собралось уже несколько тысяч человек. В основном это были пожилые люди и старики, которые ворчали все громче и громче. Многие фермеры ехали в Барилон со своими дочерьми и те, завидев Кира и Роджера, сидевших за столиком в компании двух бородатых голых мужчин и игравших в карты, восторженно визжали, но роптания, все-таки было намного больше. Снова оставшись без лапы, граф, уныло посмотрев на мост, сказал, тасуя карты:
- Ох, сэр Кир, убедить меня и всех этих людей в том, что нет ничего прекраснее вида молодой и полной сил плоти, тебе удалось, но что ты будешь делать с этими старыми пердунами?
Раскладывая свои карты по мастям, Кирилл ответил:
- Мизер. - Немного помедлив, он попросил Тетюра, милующегося с какой-то длинноногой, коротко стриженой блондинкой, громко крикнув ему - Слышь, Тетеха, сделал бы ты с этими старыми барбосами что-нибудь такое, чтобы они больше не доставали его светлость и нас всех своими горестными стенаниями, а то я опять мизер не сыграю или тебе слабо?
От края мраморного помоста донесся грозный рык:
- Это мне-то слабо? Да, они у меня тотчас голиком в воду с моста попрыгают, забыв про стыд и глупые заветы этих древних святош, отцов пилигримов. - Повернувшись к павильону, он крикнул еще громче - Фелиция, радость моя, принеси мне мои магические кристаллы!
Кир, сосредоточенно кивнув головой, взял прикуп и стал диктовать своим противникам карты. Телемак принялся быстро записывать расклад, но услышав какая у рыцаря черва, отложил ручку в сторону и презрительно фыркнул:
- С такой длинной мастью, милейший, вам не мизер, а девятерную впору было заказывать. Не понимаю я тебя, Кир, на кой черт ты ввязываешься в такую аферу, ведь у тебя такая дырища в трефах, что только держись.
Трое средневековых деятелей раскрыли свои карты и стали совещаться, как им будет ловчее отобрать свои взятки и всучить маршалу все остальное, а Тетюр в это время выгнал всех купальщиков из воды и принялся, громко завывая, творить какие-то заклинания, от которых его кристаллы громко затрещали и стали испускать яркие, разноцветные лучи. Видимо, поэтому Калюта сделал неверный ход и хитрый маршал снес на пиках трефового валета. Этим Кир тотчас подправил свою пулю и хотя гора у него была весьма внушительной, вистов он уже нахватал столько, что мог смело записать эту партию за собой. От воды, между тем, потянуло запахом озона и они прервали игру для того, чтобы понаблюдать за магией мастера Тетюриальда Великолепного.
Маг сидел на корточках, а разноцветные кристаллы летали по кругу в воздухе на уровне его волосатой груди. Он резко взмахнул руками и они, словно трассеры, полетели вдоль Южного моста. Улетев вперед метров на шестьсот, они вернулись и снова улетели, описывая узкий эллипс и освещая водную гладь озера яркими лучами, превращая воду в осязаемо плотную, живую, пульсирующую радугу шириной метров в сто и доходящую по всей длине до самого моста. Эта эллиптическая радуга стала медленно подниматься над поверхностью озера и минут через десять достигла уровня моста, возвышавшегося над водой метра на четыре. При желании, перебравшись через массивные дубовые перила, каждый человек на мосту мог, сделав один единственный короткий шаг, ступить ногой на эту, плавно движущуюся по эллиптической трассе, радужную дорогу с темно-синей разделительной полосой посередине. Зрелище это было настолько величественным и ярким, что все люди, как на мосту, так и на берегу, тотчас умолкли и замерли. Кристаллы послушными пташками вернулись к Тетюру и он, прижимая их к кучерявой груди, сказал вполголоса: