— Нет, — крикнула она, — для хозяина Роксфорда нет ничего невозможного!
— Принц ожидает, что я покараю изменников! — тоже сердито бросил он в ответ.
— О да, ты упиваешься своей безграничной властью над этими беднягами. — Эдлин посмотрела на мужа брезгливо, как на какое-то огромное насекомое. — Еще бы, знаменитый рыцарь приехал вершить правосудие! Уж он точно знает, что такое справедливость! Долгие годы, сражаясь с оружием в руках, ты не думал ни о чем, кроме победы. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что множество таких же рыцарей, как ты, тоже не думавших ни о чем, кроме победы, лишились в битве ноги или глаз и превратились в жалких попрошаек? Что кладбища усеяны могилами людей, верой и правдой служивших своим господам, которые затем выгнали их на улицу умирать? Это, по-твоему, справедливость?
— Чего же ты хочешь от меня? Так устроен мир, и я не могу его переделать! — воскликнул Хью, забыв, что на них устремлены десятки глаз, забыв обо всем на свете, кроме Эдлин и ее простых истин. — Хозяйская воля — закон! Пока я хозяин, в моей воле остановить прилив и заставить солнце вставать на западе!
— А я требую только справедливости! Раз уж ты тут хозяин!
— Что такое справедливость, решает принц! — сухо сказал Хью.
— О, принц… — произнесла она таким тоном, каким священники произносят имя нечистого. — Кому, как не мне, знать, что такое его справедливость! Ты не мог так скоро забыть, что меня выкинули из собственного дома и я оказалась в грязи, пылая ненавистью к тем, кто это сделал. Мои дети скитались со мной по диким лесам, и я сходила с ума от страха за них. Когда мы решили просить убежища в аббатстве, я боялась, что нам откажут и мне придется воровать или стать шлюхой, чтобы кормить детей и не сдохнуть с голоду самой. Как иначе нам было жить? Мне пришлось выпрашивать объедки на улицах и спать на земле. Я хорошо узнала, что такое справедливость принца, и эта справедливость не по мне!
Хью совершенно растерялся. Он понимал только, что ужасно ошибся. Эдлин так разошлась потому, что видела в Бердетте с женой свое прошлое. Если бы она их просто по-женски пожалела, как пожалела похитивших ее разбойников, Хью обязательно настоял бы на своем. И она, конечно, быстро успокоилась бы. Но пренебречь такими чувствами он не мог.
Однако принц ожидает от своего командующего безукоризненного выполнения долга. Как быть? Он взглянул на окаменевшее, сердитое лицо Эдлин.
В конце концов, принц далеко, а она здесь, рядом, и может, если захочет, превратить жизнь мужа в настоящий ад.
Хью спешился — медленно, чтобы Эдлин прочувствовала, какую она позволила себе дерзость, потом так же неспешно, размеренным шагом подошел к ней.
Она и не подумала отступить, только подняла на него свой колдовской взгляд.
Он взял ее руку. Один из ногтей сломан, пальцы поцарапаны. Другая женщина тут же заплакала бы, и муж, почувствовав свою вину, выполнил бы ее просьбу. Эдлин же вместо этого чуть не свела его с ума своим упрямством, пытаясь пробудить в нем сочувствие к этим людям, доказывая, что они ни в чем не виноваты. Конечно, попытка не удалась, на Бердетта с женой Хью наплевать, но он беспокоится о своем собственном удобстве и… об Эдлин.
Странно, его рыцари и оруженосцы чуть не молились на него, но он очень мало это ценил, а вот мнение Эдлин его волновало постоянно. Ему хотелось, чтобы она обожала его, как другие, но единственная по-настоящему сильная сторона Хью — его непревзойденное ратное мастерство — оставляла ее равнодушной. Жаль!
— Будь по-вашему, миледи, — сказал он, не повышая голоса. — Пусть Бердетт и его жена помогают вам управлять моим поместьем.
Ее сердитое, упрямое лицо осветилось улыбкой, и она бросилась мужу на шею.
Но он остановил ее, взяв за плечи, и продолжил:
— Однако, миледи, если они обманут мое доверие, отвечать придется вам.
Несмотря на его суровость, она продолжала счастливо улыбаться.
— Я отнюдь не дура, Хью, мне хорошо известно, как вести учет доходов и расходов. Я сразу обнаружу обман. Тогда ты их прогонишь, — сказала она твердо. — Если они вознамерятся нас обмануть, им удастся сделать это только один раз.
Он понял, что так и будет, и у него немного отлегло от сердца. Осталась только одна забота: утаить свой поступок от принца…
— Люди! — объявил Хью, повысив голос. — Уступая просьбе миледи о снисхождении к управляющему Бердетту и его жене, я разрешаю им остаться и доказать мне свою преданность.
Жена Бердетта упала в объятия мужа. Он попытался что-то сказать, но его слова заглушили радостные крики слуг.
— Слуги их любят, — заметила Эдлин, — это хороший знак.
Жена Бердетта, не помня себя от радости, подбежала к Хью и кинулась к его ногам.
— Милорд, милорд! Благодарю вас!
Она прижалась губами к его сапогу.
— Да благословит Бог ваше великодушие! Я буду каждый день молиться за вас. Мы никогда вас не предадим, никогда!
15.
— Она поцеловала твой сапог! — с омерзением произнесла Эдлин.
— Ну и что?
— Это отвратительно!
Хью остановился.
— А мне понравилось, — подумав, сказал он.
— Не сомневаюсь! — презрительно бросила Эдлин, и Хью усмехнулся.
Они уже несколько часов кряду осматривали главную башню замка, сопровождаемые управляющим и его женой. Все это время, не забывая кивать и улыбаться Бердетту и Неде — так звали жену управляющего, — Хью поддразнивал Эдлин в отместку за сцену во дворе, а Эдлин молча кипела от возмущения. Наконец она взорвалась, и Хью воспользовался случаем, чтобы снова над ней поиздеваться.
— Ты злишься потому, что она не поцеловала ногу тебе, — сказал он.
— Я бы никогда этого не допустила! — заявила Эдлин.
— Миледи! — позвала Неда.
Она остановилась, обнаружив, что господа отстали.
Хью бросил на жену управляющего свирепый взгляд, но, заметив, что она тут же испугалась до смерти, натянуто улыбнулся. К чему вымещать досаду на Неде, лучше осуществить свою маленькую месть жене.
К ним уже со всех ног спешил Бердетт.
— Господа чем-то недовольны?
Надо бы преподать этой парочке урок, чтобы не вмешивались, пока хозяин не насладился местью. Ну да они и так не скоро придут в себя от пережитого.
— Мне показалось, миледи чего-то хотела, — сказала Неда дрожавшим от волнения голосом.
— Ничего важного, — похлопала ее по руке Эдлин. — Давайте продолжим осмотр.
Управитель и его жена испуганно переглянулись, потом Бердетт кивнул, и Неда распахнула следующую дверь.
— Пивная кладовая, — провозгласила она.
Бердетт жестом пригласил новых господ войти. Как и в остальных помещениях замка, здесь царил идеальный порядок. Потом перешли напротив, в кладовую для провизии, с полным набором ножей для резки хлеба.
Когда управляющий с женой двинулись дальше, Хью поймал Эдлин за руку и повернул ее к себе.
— Возможно, ты и не желала, чтобы Неда целовала тебе ногу, но я видел выражение твоего лица — ты мне завидовала!
— Нет! — Эдлин явно не желала говорить на эту тему.
Она упрямо выпятила подбородок, так что кожа обтянула скулы, а брови сурово сошлись на лбу. Хотя в эту минуту Эдлин трудно было назвать хорошенькой, излом ее бровей искушал мужчину так же, как квинтин [4] неопытного оруженосца.
Хью тоже поддался бы искушению, если бы не был опытным бойцом и не знал твердо, что его копье не минует мишени. С того дня, как они с Эдлин покинули окрестности аббатства, он был слишком занят, чтобы думать о супружеских ласках, зато теперь у него будет уйма свободного времени.
— Она могла меня хотя бы поблагодарить! — вдруг сказала Эдлин.
— За что? — досадливо прищурился он.
— Как за что? Ведь это я уговорила тебя позволить им остаться!
— Решала-то не ты, — не понял Хью.
— Разумеется, но ты бы выгнал несчастных вон без имущества и денег, если бы я не настояла на своем.
— Разве ты настояла? — спросил Хью, обнимая ее за плечи. Ничто не могло испортить его хорошего настроения. — Ты выпросила!
— Да, выпросила! — с вызовом воскликнула она. — У меня это здорово получается! — Вырвавшись из его объятий, она быстро пошла прочь.