— Сочувствую. А мне вот всегда было интересно… просто… извини, я знаю, что бываю навязчив. Самих руин у нас мало осталось, в них никто не ходит. Дедушка всегда интересовался Старым Миром, нанимал людей, чтобы ему приносили старинные вещи в коллекцию, он её всю жизнь собирал. Когда он умер, я хотел расспросить учителя моих братьев, но он сказал, что так много вопросов могут задавать только умные или кретины, но поскольку тратить время он согласен только на умных…
— Погоди, не так быстро, — Эйнар поднял руку, останавливая этот словесный понос. — Мне-то об этом зачем знать?
Он собрался потребовать тишины, но задумался. Не так часто приходится говорить с людьми, которые не собираются вытирать об него ноги. Не молчать же всю дорогу, в самом деле. А ведь аниссары поначалу приняли за красного плаща самого Эйнара, Людвиг мог и не вмешиваться. А ещё Страж. Древний конструкт почти сбил щит, и если бы рыцарь не швырнул в машину камень… при мысли, что едва избежал смерти, затошнило. Пожалуй, парень заслужил награду.
— Расскажу, но только что-нибудь одно. Не всё сразу.
Людвиг почесал затылок.
— Расскажи о Стражах. Их много осталось?
— Нет, очень мало.
— А почему он до сих пор жив? Он же древний, почти рассыпался от ржавчины.
— Ну он и просыпается не каждый день, — Эйнар отогнал назойливого комара. — Раз в год судя по записям.
— Он что-то забрал у другого Стража?
— Да, когда умирает одна машина, то остальные разбирают её части и чинят себя с их помощью. Их строили, чтобы они могли работать без вмешательства людей как можно дольше. Только вряд ли кто-то думал, что они могут прожить так долго.
— Да, — протянул Людвиг. — А когда таких частей не будет, то что?
— Он умрёт. Но ему недолго осталось, раз на те земли пришёл Ангварен. Пепельники с такими вещами не церемонятся.
— Грустно. Но помнишь, как он уничтожил рыцарей Пепла? А ведь это королевская панцирная кавалерия, элита. А они живые, эти Стражи?
— В смысле живые?
— Ну, может, они думают, мечтают или боятся?
— Я не знаю, — признался Эйнар. — Кто говорит да, кто нет.
— Церковь говорит, что это демоны, — парень усмехнулся. — Армия Вечного.
— Вообще, этот Страж не для боя.
— Почему?
— Он построен для ремонта, не для войны. Ты сам видел, как он без толку скакал от выстрела к выстрелу. Если бы тот лысый не пальнул, аниссары увели бы Стража подальше, к краю поля, просто стреляя по очереди, а мы бы убежали. Такой был замысел. Я видел боевых. Он бы нас прикончил сразу.
— А где ты их видел?
— В… — Эйнар осёкся. — В одном месте. Такие ещё есть в Лефланде, в остатках армии Левиафана.
— Точно, ты же был в Лефланде, — парень обрадовался. — А вот что будет, когда я прибуду в ту страну?
— Это пусть у тебя голова болит, — Эйнар усмехнулся, но Людвиг шутку не оценил и погрустнел. — Там всего один порт, куда пускают варваров, как там нас называют. Смотри: или твои выйдут к этому порту, чтобы уплыть домой. Или будут воевать ещё, тогда подкрепления в этот порт и прибудут. Так что узнаешь на месте.
— Пожалуй, ты прав, — парень повеселел. — А кому из Наследников принадлежит этот порт?
— Близнецам.
— Я почти ничего не знаю о Детях Левиафана. Священники их постоянно проклинают. Зато слышал о древнем оружии. У Близнецов есть Великий Дракон Запада, у Маленького Левиафана — форт Шреклих, а у Бешеного Быка остался Пожиратель Скал. Дедушка рассказывал, что видел всё. А ты не видел Дракона?
— Нет, он спрятан. Вряд ли его починят.
— Да, говорят, ему досталось. Спасибо за рассказ. Хоть что-то узнал. Подожди, — Людвиг остановился, улыбка медленно ушла. — Ты чувствуешь? Жареное мясо.
— Скорее палёное, — Эйнар принюхался. — Стой здесь.
Он пошёл против ветра. Это браконьеры, а может дезертиры, бандиты или люди местного правителя. Последние хуже всего. В любом случае нужно узнать, чтобы не оставлять неизвестное позади. Запах палёного усиливался. Может, кто-то забыл снять мясо с костра. Или сжёг заживо целую деревню.
Людвиг шёл следом. Стоит ему высказать, что надо слушаться. Хоть догадался придержать железки руками. Вонь идёт с поляны, окружённой зарослями кустов. Эйнар протиснулся через них, кусты зашумели, но здесь нет никого, кто мог это услышал. Никого живого.
Палёным несло от полусгоревшей кучи дров. И от почерневшего столба, вокруг которого разложены дрова. И от человека, привязанного к столбу. Он мёртв. Никто не может выжить с такими ожогами. Эйнар отвернулся, сдерживая позыв к рвоте. А вот Людвиг не удержался. Не стоило его кормить.