— Сырые дрова, — проговорил Эйнар, обращаясь больше к самому себе. — Чтобы горел медленнее. Всё холодное. Костёр вчерашний, — он сплюнул и отвернулся. Желудок подбирался к горлу. — Про него говорил тот шепелявый.
Что-то, похожее на кусок обгоревшей ткани, торчало из кучи дров, прямо под изувеченными ногами. Обрывок красного плаща.
Эйнар не знал, насколько правдивы слухи про беспощадность всадников Огненной кавалерии, но слухи про ответную жестокость к рыцарям Огня со стороны пепельников и аниссаров оказались правдой. Он попробовал сглотнуть, но маленький острый комок в горле будто выпустил шипы. А ведь Эйнар сам едва не оказался на костре. И может оказаться в дальнейшем.
Островитянин стоит на коленях, сплёвывая слюну. Не надо было с ним связываться. Нужно идти в Приют, а парень пусть выбирается сам. Надо было оставить его там, в той хижине, а перед этим забрать золото. Старик бы так и поступил. Можно было выдать Людвига аниссарам. И тогда парня ждала бы такая же судьба, как у этого сгоревшего, но какое Эйнару дело?
Он только собрался уйти, но остановился, но остановился. Ему нет дела до собственного слова, какая может быть ценность у обещания изгоя? Надо было бросить парня ещё вчера. Но вчера, когда Людвиг сидел с замусоленным сухарём в руке и смотрел перед собой пустым взглядом, Эйнар вспомнил Хенрика так ясно, будто не прошло столько лет. Лицо брата почти стёрлось из памяти, может поэтому рыцарь так кажется на него похожим? Эйнар не оставил парня вчера. Не сможет оставить и сегодня.
Людвиг шмыгнул носом и внимательно посмотрел на казнённого. Будто в этом изуродованном лице с куском сгоревшего угля во рту можно кого-то узнать.
— Идём! — прохрипел Эйнар.
Это не поможет искупить то, что он украл чужую жизнь и потерял её. Но всё равно, попробовать стоит.
— Вставай и уходим.
— Его нужно похоронить, — прошептал Людвиг, без уверенности в голосе. Будто спрашивал.
— Если хочешь, оставайся, я пошёл.
Эйнар быстрым шагом ушёл с поляны. Островитянин пошёл следом, громыхая своей бронёй.
Глава 2.2
Обычно Эйнар ходил другой дорогой, напрямик. Но раз уж он идёт в компании красного плаща, лучше обойти любые опасные места. В округе могут находиться и другие люди, которые не против сжечь подвернувшегося под руку островитянина и его спутника.
— Сколько ещё? — вдруг спросил Людвиг, до этого молчавший почти целый день.
— Час, может два, — ответил Эйнар, чуть подумав. — До темноты успеем.
Парень что-то промычал.
— Что?
— Я молчу, — удивился рыцарь.
Звук шёл не от него. Раздался стон, совсем рядом.
— Кто это? — прошептал Людвиг.
— Я-то откуда знаю? — так же шёпотом спросил Эйнар. — Я гляну, а ты стой тут на этот раз!
Парень кивнул и присел у ближайшего дерева, положив руку на эфес меча. Эйнар пошёл на звук. Хоть бы не очередной сгоревший. Но этот человек ещё жив. Он сидит, прислонившись к дереву, и держит руки на животе. Зажимает рану? Паршиво. На незнакомце кольчуга, поверх которой окровавленная накидка с гербом — четыре чёрных ромба на красном фоне, образовывавшие один большой ромб. На поясе висят пустые ножны.
— Кто там? — спросил Людвиг, когда Эйнар вернулся.
— Раненый. Пошли дальше.
— Мы поможем?
— Нет, идём дальше.
— Но…
— Идём!
Рана в живот — почти всегда смерть, Эйнар не умел лечить такое. Да и как это лечить, это не повязку наложить и не плечо вправить. Мазь Берны тут не поможет, разве что облегчит боль. Нужно уходить. Но он остановился и выругался про себя за очередной дурацкий поступок.
— Вернёмся.
— Ты передумал?
— Может, он скажет, кто его ранил.
Да, стоит помочь. Если поблизости есть бандиты, лучше знать об этом заранее. Но когда Эйнар вернулся и присмотрелся к раненому, уверенность, что получится сделать хоть что-то, улетучилась. Парнишка умирал.
— Он из наших! — сказал Людвиг. — Посмотри на герб. Откуда ты?
Он тронул раненого за плечо. Тот простонал. Эйнар отпихнул островитянина и взглянул на рану поближе. Всё слишком плохо.
— Нет, — парнишка открыл глаза. — Нет, пожалуйста. Не убивайте.
— Ты сможешь помочь? — Людвиг смотрел с надеждой, будто не видит, во что превратилось брюхо несчастного.
Эйнар не ответил. Кто-то выстрелил в живот, в рану попали разорванные кольчужные кольца и обрывки ткани. Чудо, что мальчишка ещё жив. Но это ненадолго.
— Воды, — прошептал раненый.
— Дай ему воды.