— Отец не заплатит столько, — пробормотал Людвиг. Губерт это не услышал или не хотел слышать.
— Лучше помалкивай, — предупредил Эйнар парня.
— Какой же у тебя взгляд, будто выбили землю из-под ног, — лорд захохотал и разлил вино. — Думаешь, что я спятил от алчности? Или думаешь, что раз мы из Грензена, то мы тупые, бедные и жадные? Богатенькие вроде тебя любят так смотреть на тех, кто ниже, как на говно.
— Но я…
— Сидите на своём острове и считаете себя лучшими, чем остальные. Придумали себе предков аж от Войны Старцев, чтобы самим выглядеть выше.
Жаба вытянул руку с кубком и ему налили ещё.
— Ох, и насмотрелся я на вас, когда был в ваших краях. Ваше так называемое благородное общество, где менее знатные пытаются казаться важнее, чем они есть на самом деле. А уж для совсем благородных, вроде твоего папаши и тебя, все остальные лишь грязь под ногтями и повод для насмешек. Думаешь, я не помню твою наглую брезгливую ухмылку, когда ты своими уловками победил меня на турнире?
— Нет, это не так… — Людвиг пытался вставить хоть слово, но его не слушали.
— Если бы я победил, то все сказали бы, что я одолел никогда не бывшего в бою мальчишку. А я проиграл, и все подняли меня на смех! А я никогда не сбегал из боя! Посмотрел бы я на тебя на войне. Да что там смотреть, оно и видно, что из настоящего боя ты сбежал, насрав в штаны!
Губерт бросил кубок в темноту.
— Ты в моих руках, а твоему отцу придётся платить. Ему нужно поддерживать свой престиж, иначе весь благородный фарс развалится, как хижина из пересохшего говна.
Он хохотнул и даже не оглядывался, смеются ли остальные.
— Сидишь и думаешь, зачем мне столько денег? А самое смешное, что мне они и не нужны. Но у меня есть сын, — Жаба ударил паренька по плечу, достаточно сильно. — Мой наследник. Не бестолковый красавчик, которому приносят всё готовое, а человек, который достоин управлять своими землями. Он обучается наукам и военному делу. Он учится фехтовать, чтобы какой-нибудь благородный сосунок не заколол его в случайной дуэли. Вся эта учёба обходится мне слишком дорого и приходится заниматься многим. Даже отлавливать дезертиров на продажу. Или участвовать в турнирах, — Губерт сплюнул и отпил прямо из бурдюка. — Но когда твой отец заплатит, я построю самый крепкий замок в Грензене и найму людей для охраны! Да за эти деньги можно нанять хоть Боденских стрелков, тогда даже Дети Левиафана подумают, стоит ли с ним связываться. И Джереон будет достоин всем управлять, в отличие от ублюдков вроде тебя.
Жаба припал к бурдюку и наконец-то заткнулся. Людвиг потупил голову, рассматривая свои сапоги. Губерт допивал вино, его рыцари молчали, но судя по их отупевшим мордам они мечтают, что из такой несуразной суммы кое-что перепадёт и им. Только сын Губерта сейчас не витает в мечтах вместе со всеми. Паренёк потерялся в масштабных планах отца. А когда эти планы не сбываются, то виноватым может стать тот, на кого они были направлены. Эйнар немного пожалел мальчишку, зная о последствиях такого разочарования.
— А уж если твой отец не захочет платить, — Губерт вынырнул из пучины своих грёз. — Мы просто отрежем всё лишнее, пока не сойдёмся в цене.
Он поднялся и покачнулся.
— До рассвета выступаем. Пещеру перекрыть, чтобы и мышь не выпер…выпал… чтобы и мышь того, не просочилась. Сэр Говорун, вы следите, чтобы наши золотые гости, — он засмеялся, довольный шуткой. — Чтобы наши золотые гости не испутывали… не испытывали никакой нужды. А ты, милорд как тебя там, пиши письмо папаше, чтобы утром я его отправил. Не забудь вписать туда Альбу. А ещё запомни, что бывает, когда смеёшься над побеждённым человеком, а потом получаешь по справедливости. Кстати.
Он залез в кошелёк Людвига и начал копаться в монетах.
— Сразу и запечатай его, — сказал он и кинул в парня перстень.
Кольцо ударилось в Людвига и упало на землю. Эйнар наклонился и поднял перстень. На печатке виден герб — четыре ромба, которые образовывают один большой.
— Я не насмехался над ним, — прошептал островитянин, когда Губерт ушёл. — Я просто… я тогда обрадовался, что победил. А он подумал, что я над ним смеюсь.
И вот теперь приходится расплачиваться за это. Эйнар тягостно вздохнул и решился.
— Сегодня не спи, — сказал он.
— Надо же писать письмо, — Людвиг попробовал улыбнуться, но вышло не очень убедительно. — Ты мне поможешь?