- А у нас, считается, пока мирное время, - усмехнулся Гоша. - Никто пока не запрещал свободы передвижений. Никто не перекрывал дороги заставами. Никто официально не объявил военное положение пока ни в одной местности. Но ты сам сказал... Королева завоевывает весь мир, но так постепенно и вроде бы тихо, что никто не осмеливается возразить.
- Значит, это не открытая война, а политическая, - сказал Береникс. - Тогда я согласен с вами, хозяин, о последствиях даже подумать страшно.
- А ты не думай, - посоветовал Ричард. - Всё равно ничего не придумаешь. Здесь всё иначе, и такие политические кампании здесь не пройдут. Люди просто слишком привыкли к мирной жизни. Не хотят так уж сразу ее ломать. Но если королева не перестанет оказывать давление на весь мир, он, в конце концов, взорвется и поглотит ее. Чтобы не пыталась сожрать то, что ей не по силам. Это всегда заканчивается трагически.
- Ох, господин Ричард, вы не представляете, насколько! Порой неположенная еда обходится нам так дорого, - вздохнул Береникс.
- А правда, расскажи нам свою историю, - попросил Гоша. - Ричарду будет наверняка интересно. Да и я в ней до сих пор не всё понимаю, охотно послушал бы ещё раз.
Ричард согласился с мальчишкой и попросил пса рассказать, раз уж повод нашелся. Только лучше им говорить на ходу, отряд давно ушел, бояться нечего. Они осторожно выглянули на дорогу и медленно пошли в гору, затаптывая в светлой пыли следы динозавров.
Береникс рассказал, что родился где-то в престижном районе Нью-Йорка, и в жизни не бывал за городом. И, судя по уверениям родителей и чистоте их породы, никто на протяжении нескольких поколений собак из их семьи не бывал на природе и питался всю жизнь исключительно специальным и сбалансированным искусственным кормом. Поколений шесть, а то и восемь... впрочем, он может прикинуть только примерно. Щеночком Береникс был отдан в хорошие руки за немалые деньги. Посещал собачьи площадки, школы, курсы, выставки, всё, как положено. Его хозяин как представитель одной компьютерной фирмы проворачивал удачные сделки не реже раза в две недели. Жили они в небоскребе на сто двенадцатом этаже. Там ходил отвратительный прозрачный лифт, а Береникс, несмотря на все его исключительные достоинства друга человека, с детства не переносил две вещи: высоты и аттракциона "Огненный дракон", когда длинный поезд кабинок мотает по рельсам из стороны в сторону с резкими бросками вверх-вниз, и время от времени на пассажиров сыплется водопад огненных искр.
"А мне нравилось, - печально усмехнулся Ричард. - Суррогат, конечно, но хоть что-то знакомое. Продолжай, пожалуйста".
Береникс сухо признал, что у всех вкусы разные, а о суррогате речь дальше. К двум ненавидимым им завоеваниям современной цивилизации однажды добавилось третье. Его хозяин разъезжал по городу в своем личном и очень дорогом авто. Береникса укачивало от роскоши, но ему довольно часто приходилось сопровождать хозяина на деловые встречи и дожидаться его в машине. Однажды они остановились практически перед парадным входом в белый дом с колоннадой. Хозяин купил себе на углу большой стакан колы и булку с сосиской. У него не было времени на ланч, предстояла серьезная сделка. Он так волновался, что оставил стекло в машине опущенным. Береникс радостно выскочил навстречу жующему что-то хозяину, помчался по белой лестнице, не подозревая, что поджидает его на этих ступенях. Будто сама судьба взмахнула хвостом, заставила хозяина наступить на него и потерять равновесие от легкого, безобидного игривого толчка лапами.
То, что он с аппетитом ел, упало перед Берениксом. Молодому неопытному псу показалось, что это похоже на еду, и он, не раздумывая, проглотил кусок булки с сосиской и кетчупом.
"Эй, ты! Это был мой хот-дог! Тебе это есть нельзя!" - возмутился хозяин.
И Береникса словно сразила молния.
Все шесть или восемь поколений, не бравших в рот ничего, кроме специализированного собачьего корма и ни разу не ступавшие на настоящую траву, не засеянную специально и аккуратно подстриженную косилкой, мигом дали себя знать. И обрушили гнев небес на своего потомка-отступника. До Береникса совершенно неожиданно дошел смысл слова "хот-дог". И не только как названия специализированной человеческой еды, непригодной для собак, но и глубинный смысл того, что он съел. "Горячая собака"! Он съел себеподобного? И люди постоянно и без зазрения совести едят собак?! Береникса постиг интеллектуальный шок. Он безвозвратно тронулся собачьим умом, и на его опустевшем месте стал зарождаться, как следствие мощного стресса, неслыханный сверхинтеллект. Вероятно, сработала сложная защитная реакция организма, у которого было два пути справиться со сбоем работы в налаженной системе питания: отравиться и умереть, или же принять человеческий образ питания и мыслей. Не зря же говорят: "Человек - есть то, что он ест!"
Стать человеком Береникс не мог, а умирать не хотелось. Поэтому его интеллект стал почти человеческим, способным как-то проанализировать и переварить свалившуюся на него разрушительную информацию.
- Простите, хозяин, я не нарочно, - вежливо извинился Береникс, даже не удивляясь, как легко ему выражать свои мысли по-человечески. - Но позвольте выразить мое сомнение в том, что подобная субстанция со столь оскорбительным названием вообще пригодна для употребления в пищу мыслящим существам. Я бы хотел заметить...
Торговый представитель крупной Нью-Йоркской компьютерной фирмы истерически швырнул в собственного пса стаканчиком колы и разразился потоком нечленораздельных воплей, самым цензурным из которых было: "Мамочка!"
Влетев, как торпеда, в машину, хозяин Береникса хлопнул дверью и умчался не разбирая дорожных знаков, рванув сразу четвертую скорость. Долго лететь ему не пришлось: в разгар дня пробки на всех авеню затормозили его бегство от жестокой реальности. Воспользовавшись случаем, хозяин, вероятно, стал лихорадочно отменять все дела и договариваться о немедленном приеме у престижного психоаналитика. Береникс остался один на незнакомой улице.