С площади нужно было уходить, причём, чем скорее, тем лучше, и Орди принялся проталкиваться сквозь толпу к ближайшему тёмному переулку. Чего бы ни хотел король — а юноша мог догадаться, чего именно он хотел, — мошеннику его желания не сулили ничего хорошего.
— Куда ты? Куда ты идёшь?! Я сказал, отпусти меня!
— Сейчас-сейчас, ваше величество, — пробормотал Орди, поймав очень острый и пытливый взгляд от согнутой годами старушки, одетой в десять слоёв разного тряпья. Сейчас юноша очень жалел, что не может заткнуть Тиссуру рот. — Вы же собираетесь выступить перед народом Реге… кхм, королевства?
— Да! Именно так! Поэтому…
— Великолепная идея! — воскликнул Орди с неожиданным для самого себя энтузиазмом. — Давно пора! Я-то думал, вы стесняетесь явиться к людям!.. Я несу вас на возвышение. С него вас будет прекрасно видно, ваше величество.
За спиной Орди раздалось недовольное «Эй!» от рябого мужичка, которого Орди чуть не опрокинул на землю.
— Скорее, ваше величество! Скорее! — говорил он, прибавляя шаг и заражая Тиссура своим энтузиазмом.
— Да! Скорее! Скорее! — вторил ему король и бился в рубахе, как будто мог этим приблизить собственный триумф.
Наконец, Орди вырвался из толпы и устремился в узкий переулочек, зажатый между двухэтажными домами. Пахло тут не очень, и Орди мог догадаться почему, поскольку прекрасно знал, для чего используют такие вот узкие, неприметные и безлюдные улочки возле мест большого скопления народа.
— Скорее! — вновь воскликнул Тиссур, и юноша подавил сильнейшее желание взяться за рукав, размахнуться и ахнуть свёртком о ближайшую стену. Он перешёл на бег, стараясь не ступать в подозрительные комки. Больше всего на свете юноша хотел найти выход из переулка и покинуть городок, но увы — за многообещающим поворотом оказался тупик. Стена ещё одного дома, куча гнилого хлама и разломанная телега, с которой сняли всё, что можно.
— Скорее? — произнёс Тиссур в последний раз, уже с вопросительной интонацией, и это стало последней каплей.
— Заткнись! Заткнись! — юноша закричал шёпотом — самая бесполезная интонация на свете. — Ты хоть понимаешь, что ты только что чуть не натворил? — Орди был вне себя от ярости. — Ты… Ты…
— Так ты обманул меня?! — взвился в ответ Тиссур. — Куда ты меня притащил? Я требую немедленно меня освободить!
Юноша крепко сжал кулаки и сосчитал до пяти. Потом до десяти. И лишь когда счёт достиг пятнадцати, он успокоился достаточно, чтобы не натворить глупостей. Череп всё ещё ругался, болтаясь в свёртке где-то у земли, а Орди думал, что ему наплести, чтобы успокоить.
— Я так и знал, что от мерзкого гробокопателя не стоит ждать…
— Тихо, — не своим голосом рыкнул юноша. Все арифметические упражнения были напрасны, и он снова закипел. Король замолк. — Ты не понимаешь? Ты пролежал в сундуке пятьсот лет. Не год и не два, а пятьсот! Тебя уже никто не помнит! И ты — не человек, а череп! Просто череп! Если бы тебя увидели в толпе, то не понесли бы к трону, а разбили бы о ближайший камень! И мою голову тоже! — уже договаривая эту фразу, он понял, что остался неуслышанным: Тиссур затянул очередную гневную тираду, а значит, снова пришёл черёд мысленного счёта.
— Эй! Ты чегой-то тут делаешь, а? Украл, поди, чего?! — от испуга и неожиданности Орди застыл, а затем медленно повернулся. В переулке стоял рябой мужичок, которого он не так давно толкнул. — А? Чего молчишь?
— Помогите! — вскрикнул Тиссур, и юноша зашипел от еле сдерживаемой ярости.
— А? Кто там у тебя? — мужичок осторожно приближался. У него в руке появился нож. Обычно в таких случаях пишут что-то вроде «у него в руке блеснул нож», но этот нож блестеть не умел, похоже, с самого рождения, а сейчас, под слоем грязи, жира и ржавчины, тем более. — Тебе кто разрешал тут работать, а? Пошли-ка к Барону!..
Орди не знал никакого Барона и не горел желанием узнавать. Это явно была кличка, но Тиссур, который в свёртке ничего не видел и не мог оценить ситуацию, судя по всему, принял её за титул и чрезвычайно обрадовался.
— Да! Отведи меня к барону! — вскрикнул он. — Тебе заплатят!
Юноша выругался, не зная, как выкручиваться из этой ситуации. Рябой мужичок с ножом подходил всё ближе.
— Да не тяни ты! — поторопил его Тиссур, и Орди улыбнулся, осознав, что нужно делать.
— Никто никого не тянет, папаша, — отозвался рябой. — Держись, сейчас мы тебя…
Со всем тщанием изобразив испуг, Орди поднял руку, отвязал рукав с запястья и протянул свёрток грабителю:
— На, держи. Держи, только не убивай… Только не убивай, всё забирай, — затараторил он, сжимаясь так, словно готовился к побоям. Ему было страшно — по-настоящему, но выпускать этот страх наружу было никак нельзя, поэтому приходилось использовать поддельный.