Для большинства из вас то, что произошло в Зоркаграде и в космосе, было странно, тревожно и непонятно, как дурной сон. И потому мы занимались своими делами, доверив господарю Миятовичу и его советникам делать то, что они считают нужным для Денницы. Вчера ночью весть о его аресте по обвинению в предательстве ошеломила нас. Мы метались, сбитые с толку, пока не стало поздно что-либо делать — как и было задумано, — пока Козара Вимезал и Доминик Флэндри не пришли к нам в нашей темноте.
Должно быть, вся планета пребывает в таком же ошеломлении и ее боевые силы — тоже. Что делать? Где правда? Кто друг, а кто враг? Все будут думать, что лучше подождать несколько дней, чтобы узнать больше.
И за этот короткий срок кучка высокопоставленных злоумышленников, которые точно знают, что им делать, могут направить нас на такой путь, на какой хотят, с которого будет потом слишком трудно свернуть. И тем не менее за тот же самый срок мы поднимемся против них, зная, что нам делать.
Сегодня вожди соберутся в Новом Аферохе и определят наш путь. Этим утром по всей Обале все сходки слышат то, что я говорю вам: крепко держите оружие, не говорите с чужаками, будьте готовы выступить.
Отец. Мать. Иван. Георгий. Малышка Натали.
Михаил. Тродвир. И все души умерших из нашего дома, и всякая живая тварь.
Да примет их Творец. Да простит их Иисус. Да утешит их Дева Мария. Да воссияет над ними Дух Святой во веки веков.
О большем же не дерзаю просить. Аминь.
Козара перекрестилась и встала. Валун, за которым она преклоняла колени, больше не закрывал от нее Нантейвон. Поселок казался крохотным, съежившимся на берегу между серым морем и серым небом. Кукла Лютка и кошка Белоножка могли бы укрыться в этих домах от ветра, который был слишком холодным. Очень холодным.
Странно, что она могла думать о них, хотя эти утраты принадлежали ее детству, а большинство ее мертвых — дням недавним. Она отвернулась от поселка и пошла по берегу. Песок скрипел под ее ногами. Под ногами хрустели ракушки, попадались высохшие ленты водорослей. По правую сторону заросли камыша заслоняли осенние поля, шумели и шуршали. Волны грохотали, обрушивались на берег и снова бессильно откатывались назад. Пронзительный ветер холодил лицо и горчил на губах.
Понимаю ли я, куда они ушли?
Только бы все началось. Впереди еще несколько часов ожидания и безопасности, прежде чем вожди иханов смогут собраться. Флэндри предложил ей принять снотворное из аптечки, чтобы уснуть, успокоиться и забыть о боли, но когда она отказалась, сказал:
– Я знал, что ты откажешься. Ты всегда делаешь по-своему.
А когда она сказала ему, что хочет побродить вокруг, он понял, что ей нужно побыть одной. Он смотрел куда глубже, чем большинство людей, ее Доминик, и скрывал боль от этого за шуткой. Если бы он только научился видеть Бога.
Когда-нибудь? Я никогда не буду проповедовать ему и не признаюсь прямо, что молюсь за него. Но если у нас будет время...
Их планам не было конца. Дом в Дубиной Долине, квартира в Зоркаграде — они могут позволить себе и то и другое, и детям их хватит места — и для тела, и для духа. Странствия среди звезд, красота дикой природы, возвышающий сердце миг открытия новой истины — а потом возвращение к дорогим и любимым. Служба — о, больше ничего слишком опасного, скорее работа в штабе разведки, а не оперативные задания. Сражение умов за радость познания — вот их будущее. Не бедная потрепанная Империя, а мир, в который он тоже может поверить, их собственный мир. Идеи, инвестиции, предприятия, которые стоит начать, которыми они смогут заниматься — все это вспыхивало перед ними фейерверком...
Все это было смутным, туманным, не совсем реальным. Что она еще могла удержать целиком в нынешнем своем состоянии — так это надежды на мелкие радости. Она показывает ему вид, открывающийся с вершины Высочины. Она вслух читает ему стихи Симича, а он ей — из «Гэндзи». Они посещают оперу в Зоркаграде. Они танцуют на празднике. Плывут на лодке по озеру Стоян к кафе под цветущими виенцевыми деревьями на острове Плетущих Венки. Водят детей по зоопарку и катают на каруселях.
Если мы победим.
Она остановилась. Все ее тело болело, но она выпрямилась навстречу ветру и сказала:
— Мы победим. Мы победим. Я могу позаимствовать силы и ясность мысли у него. И расплата будет всего лишь долгим сном, успокоением.
Она развернулась на каблуках и пошла обратно. И шагалось ей все легче.
Новый Аферох поднимался от доков в устье реки Елены, карабкался на холм, с вершины которого можно было высмотреть руины Старого Афероха, когда они выступали из-под воды в отлив. Здесь находился Зал Совета, крытый шифером, из массивных бревен, с колоннами, на которых были вырезаны подводные чудища. В главной комнате стоял стол, сделанный три сотни лет назад из досок корабля Гвита. Вокруг него расположились местоблюстители Обалы. Во главе стола стоял глава сходки Кирведин, Рука ваха Маннох, а рядом с ним — два человека.