— Козара, ложись! — крикнул Флэндри. В голове билась мысль: Да, у врага был отряд быстрого реагирования, спрятанный в здании возле площади, и кто-то в этом зале воспользовался миникомом, чтобы вызвать его. Революционный Комитет — они схватят ее и объявят самозванкой...
Они с Чайвзом были на возвышении. Козара не упала на пол, под прикрытие трибуны. Она опустилась за ней на одно колено, с оружием в руках, готовая стрелять. Нападающие рассыпались по залу. Двое бросились в обход растерявшихся, сбившихся в кучу рыбаков.
Их бластеры выстрелили по возвышению. Деревянная трибуна вспыхнула, охваченная пламенем. Козара выронила пистолет и упала.
Чайвз метнулся зигзагом. Молния чиркнула в каком-то сантиметре от него. Он не обратил на это внимания — он выбирал цель. Голова одного из убийц взорвалась огненным шаром. Второй рухнул, хватаясь за обрубок ноги. Чайвз был уже рядом со следующим — его он зацепил хвостом за шею и дернул, ухватив за локти, и, используя его в качестве щита, открыл огонь.
— Послушайте! — крикнул он сквозь шум Иводу. — Вы, ребята, тоже могли бы поучаствовать, знаете ли.
Местоблюститель взревел. Его праща зажужжала. Ихан рядом с ним метнул гарпун в живот врага. И, не обращая внимания на стрельбу, четыре сотни моряков ринулись в бой.
Флэндри опустился на одно колено рядом с Козарой. От груди до талии протянулась кровавая рана. Он приподнял девушку. Она искала его руками и взглядом.
— Доминик, любимый... — едва различимо прошептала она. — Я хочу...
И умолкла.
Он подумал о реанимации, поддерживающем жизнь оборудовании, клонировании... Нет. Нет, он не сумеет доставить ее в госпиталь прежде, чем изменения в мозгу станут необратимыми. Никак не сможет.
Он опустил ее.
Я не хочу пока думать об этом. Нет времени. Лучше я приму участие в бою. Иханы не понимают, что нам нужны пленные.
Стемнело рано. Над озером гасли последние отблески заката. Темно-синий сумрак укрывал землю. Над головой мерцали звезды, и, глядя через окно своего кабинета на Замок, Флэндри видел городские огни, слившиеся в паутину вдоль улиц, и отдельные светящиеся окна домов. В стены бился ветер.
Наконец получив возможность отдохнуть, он оторвался от клавиатуры и экрана, чувствуя, как его кресло подстраивается под контуры его тела. Несмотря на лекарства, которые заглушали горе, стимулировали обмен веществ и удерживали в работоспособном состоянии, усталость навалилась тяжким грузом. Он приглушил флюоролампы. На кончике сигареты тлел огонек. Он не чувствовал вкуса дыма — может быть, из-за темноты, а может — потому, что язык и нёбо были обожжены.
«Ну что ж, — механически отметил он, — главное сделано». Он только что говорил напрямую с адмиралом да Костой. Терранский командир, кажется, был вполне убежден в лояльности правительства провинции, главой которого практически во всем всю вторую половину дня был Флэндри. Завтра они обсудят освобождение господаря. И, насколько он мог оценить, народ Денницы осознал, что его предали. Они, разумеется, хотели получить полный отчет, подтвержденный свидетелями. Они не то чтобы стали энтузистами-имперцами, но опасность революции и последующей гражданской войны, кажется, миновала.
Так, может, завтра я смогу отказаться от лекарств, смогу осознать потерю и горевать о ней. Нынче вечером знание о том, что Козары больше нет, доходило до него лишь как ветер, как несмолкающее завывание за окном. Она избавилась от страха и горечи прошлого, ее защитила поспешность, необходимость действовать, юность и надежда, его присутствие рядом с ней. А я... что ж, я переживу. Она хотела бы этого.
Скрипнула дверь. Что за черт? Его одиночество среди электронных привидений охраняли часовые. Кто бы ни прошел через них, это должен быть кто-то властный и настойчивый. Флэндри включил освещение и зажмурил глаза от яркого света.
Некто стройный, зеленокожий, в белом килте вошел, неся поднос с чайником, чашкой и полной тарелкой.
— Ваш обед, сэр, — объявил Чайвз.
— Я не голоден, — ответил за него кто-то механический. — Я не просил...
— Нет, сэр. Я взял на себя такую смелость. — Чайвз поставил поднос на стол. — Позвольте напомнить вам, что вы должны быть в форме.
Ради ее планеты.
— Очень хорошо, Чайвз. — Флэндри взялся за суп и черный хлеб. Шалмуанин невозмутимо ждал.
— Это в самом деле помогло, — согласился Флэндри. — Знаешь, дай-ка мне снотворное.
— Вы... не может быть, чтобы вы захотели этого из-за пустяков, сэр.
— Что? — Флэндри уставился на него. Чайвз потерял самообладание. Он опустил голову, уронил хвост и сжимал и разжимал кулаки.