- Мы подпишем бумаги лиги. В них написано все, о чем мы все просили. Мы не должны приходить на помощь другим, если они могут справиться сами. Но никого нельзя оставлять без помощи, если она им нужна. Все, кто подпишут бумаги лиги, внесут имя семьи в Лигу городов, должны прийти на помощь при жуткой опасности.
- Зачем нам идти за тобой? – крикнул кто-то. – Мы тебя не знаем.
Оки склонилась к микрофону.
- Он заслужил место во главе столы. Он показал себя лучшим лидером, бойцом, и его выбрали те, кому вы верите.
Мужчина в дальнем конце стола, скрытый тенью, нажал на кнопку, включая микрофон.
- И кто сказал, что мы тебе верим?
Оки не ответила. Я стиснул зубы и склонился вперед.
- А кому вы верите?
Он открыл рот для ответа. Я прервал его.
- Никому. А потому что это ведет к войне. Если хотите войны, покидайте совет. Мы запишем имя вашей семьи, понадеемся, что вы присоединитесь, когда все поймете.
- Ты несешь войну! – крикнул мужчина. Некоторые кивали.
- Как это? Я просил что-то, кроме мира?
- Ты захватил станцию заправки Рук. Опустил Небесный город. Чуть не утопил.
Я сжал кулак и вздохнул.
- Проясню кое-что. Я хотел захватить станцию, да. Но мы не боролись, потому что Никс хотела, чтобы я получил станцию. Она хотела, чтобы я напал на город, ведь Никс хотела сбросить свой город.
Это многих удивило.
- Все решили, что я сделал это, потому что намеревался. И когда я не вернулся, все решили, что меня поймали при атаке, - я посмотрел на тех, кого было видно. – Но меня поймали, потому что я пытался спасти своих, попавших в ловушку среди врагов. Мы спасли всех, кого успели.
- Но ты создал лигу, чтобы передать всех рас Рукам, - сказал кто-то другой.
Я посмотрел на Иосифа. Он ждал моего ответа.
- Я… - я замолчал. Как сказать? – Мне сказали, что я буду рыцарем, чего я не принимал и не заслуживал. И это сообщили миру, чтобы вы приняли это как факт. Я не рыцарь Никс. Я не Праймус, и не был им. Я всегда был и буду Эль-Асимом.
Все молчали.
- Я собрал вас, чтобы мы нашли мир. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Я вижу вокруг себя верный людей, способных на многое, но полных страха. Страха… - я прикусил губу. – Страха людей, которые думают о себе, а потом о вас, если вообще думает. Это не честно. Все мы это знаем. Но я вижу в вас способность быть чем-то большим.
Мужчина притих.
- Мне предложат рыцарство снова. И в этот раз Никс откажется подписывать бумаги, пока я не стану ее рыцарем, не отдамся ее власти. Она хочет власти над моей Семьей, флотом, городом и станцией. Она хочет меня. Но я не дам ей этого. Я откажусь.
Нейра опустила руку на стол.
- Тогда почему не ты ведешь нас, Эль-Асим?
Я смотрел на нее.
- Я увидел на испытаниях, что я не лучший лидер. Из всех вас, кто дошел до последнего раунда, я лишь лучше Исзака Токарза. И у меня уже есть власть. А лига должна дать всем племенам голос, и, чтобы сделать это, лидер должен понимать, что голос и власть значат для меньших семей. Этот кто-то… - я посмотрел на помост, заметил матушку в кресле в центре. – Это не я. Я из двух сильных Семей. Я управляю самой сильной Семьей, и у меня самая сильная Метка.
Иосиф вздохнул.
- Вам нужен Иосиф Новокшоров, - заявил я и сел.
- Уверен, что так правильно, Эль-Асим? – спросил Арик.
Я не смотрел на него, но кивнул и прошептал:
- Ты не знаешь, насколько хорошее это решение.
ГЛАВА 37:
День свадеб
Племена подписали бумаги. Но не все. Некоторые ушли.
Как только все сделали, установили форму правосудия. Главы Великих семей уже не были судьями. Теперь у нас была система людей, что не были связаны с делом, что будут выслушивать и выносить приговор.
Все выслушали наши доказательства против Исзака Токарза, но совет обсуждал это несколько недель. Даже Арика радовала работа новой системы. Он был скептиком, считавшим, что я так настроен против Исзака из-за того, что он подставил меня на играх.
Но я заявил журналисту, что обманщики меня плохим не делают.
А игры подходили к концу.
Не только Заре предстояло выходить замуж. Оки выбрала кого-то. И Хаджи. Рё пытался уговорить Исру, что он может любить ее.
Мы с Кили отдалились за последние недели. Она была занята новой гильдией целителей, делилась знаниями и идеями. Она стала там лидером, так мне казалось. Она всегда будет хорошим другом. И я всегда буду любить ее. Но я был рад, что она занята своим путем.
Я не мог забыть карие глаза, что говорили на моем языке, знали меня всего, смотрели, как на равного. Я мог влюбиться в маленькую жрицу?