Кенрик намеревался только поцеловать ее перед сном, и все. Но сладостный вкус ее рта, пылкость, с которой она отозвалась на его поцелуй, разожгли его желание. Она оказалась способной ученицей. Быстро повторяя все его движения, Тэсс надолго припала к его губам. Когда она издала низкий глубокий стон, Кенрик чуть не потерял сознание. Ну как, как можно было этому противиться. Кончиком языка он коснулся ее языка, и его плоть с болезненным восторгом отозвалась на эту ласку. Тэсс терпеливо ждала, пока он исследовал потаенные уголки ее рта, а затем повторила все, чему он только что ее научил. Вначале робко, а потом все смелее.
Поцелуй ее пьянил сильнее самого крепкого вина. Чувства Кенрика сматывались в тугой клубок и мгновенно разматывались вновь. Он был весь охвачен неодолимым желанием завладеть этим ртом. Полностью. Кенрик следовал за изгибами ее губ, жадно покусывая их, пораженный тем, что она то же самое делает с его губами. Наконец они слились в долгом нескончаемом поцелуе, и это был совсем не тот поцелуй, каким жених одаряет невесту у алтаря.
Он почувствовал ее руку у себя на груди.
«Сейчас, вот сейчас она оттолкнет меня, — думал он. — Малейший ее знак — и я тут же отпущу ее. Клянусь всем святым, отпущу. Вот только еще немного понаслаждаюсь ее ртом и отпущу» Она сжала рубашку на его груди, но вместо того, чтобы оттолкнуть, вновь страстно припала к его рту. Если бы Кенрика сейчас чем-то сильно ударили, он и то бы был потрясен меньше. Низкий, рокочущий звук вырвался из его горла, и он поцеловал Тэсс. Он целовал ее так, как никогда еще не целовал ни одну женщину. Никогда в своей жизни. Целуя, он жаждал проникнуть языком в ее глубины настолько, чтобы познать всю сладость, до конца. Но крошечная искра благоразумия все же тлела в нем, и он не решался опустить руки ниже ее шеи. Потрясающие прикосновения Тэсс, нежная теплота ее кожи, мягкие контуры лица, шелковистость волос — всего этого ему хватало пока. Но только пока.
Наконец Кенрик оторвался от нее. Словно затормозил на полном ходу
— Ты получила то, что тебе причиталось. Теперь спи. Она тихо отвернулась, зарыв лицо в мех.
— Тебе не понравилось, как я тебя целую? — прошептала она.
Он тяжело вздохнул.
— Понравилось.
—Да?!
— Ты мне пока жена только по названию, понимаешь? — Он прижал ее напрягшееся тело к своему. — Я не хочу делать тебя своей женой по-настоящему здесь, в этом шатре. Надо подождать, пока прибудем в замок. Там будет теплая чистая постель, о которой ты мечтаешь. Ты понимаешь, о чем я говорю, Тэсс? Твои поцелуи доставляют мне удовольствие
Огромное. Но заставляют желать большего. Гораздо большего.
Она помолчала немного, и тело ее начало расслабляться.
— Мне понравилось, как ты меня целуешь. Тоже.
— Теперь попробуй заснуть. — Он погладил ее волосы, стараясь не обращать внимания на боль во всем теле, едва удерживая свои руки в том месте, где они в данный момент находились. — Спи. Завтра очень трудный день, и мне нужно отдохнуть.
Она прильнула к нему и облегченно вздохнула. Кенрик в темноте улыбался, вновь удивленный быстротой смены настроений жены. Она была так открыта, так искренна в своих чувствах. Это вызывало в нем желание относиться к ней как можно бережнее. Ведь она явно была из тех редких женщин, у которых отсутствует инстинкт самосохранения. Она полностью доверилась ему, своему супругу, отдалась под его защиту. Ладно, он подождет до завтра, пусть она привыкнет к нему и поймет, какой у нее внимательный и нежный супруг.
Она закрыл глаза, мобилизуя всю свою волю, чтобы заснуть.
Тэсс проснулась и поняла, что не может пошевелиться. Повернув голову, она обнаружила, что Кенрика рядом нет. Хорошо, что он ее сейчас не видит в таком состоянии. Холодная земля сделала свое дело, не помогла даже толстая медвежья шкура. Тэсс дважды попыталась встать, и только на третий раз ей это удалось. Но не только холодная земля была причиной боли во всем теле.
Почти две недели прошло после визита Гордона Мак-Ли в Ленгстон, но последствия от этого посещения на ее спине так и не зажили. И поделом ей — сама виновата. Она тогда кое-что сказала ему, очень неприятное. Он пришел в бешенство и отстегал ее хлыстом. Хорошо еще, что на ней была толстая шерстяная одежда, а то бы он пометил ее на всю оставшуюся жизнь. Тэсс благодарила Бога, что в руках у Гордона тогда оказался маленький хлыст. А если бы настоящий бич? От него не защитила бы никакая одежда. А так осталось только несколько кровавых рубцов, да и то неглубоких. Правда, они до сих пор не зажили. Ничего, еще неделя, и все пройдет. Но пока было больно, особенно после сна. Она ведь все это время в Ленгстоне не вставала с постели, поднялась только перед самым бегством.
Только бы муж ничего не заметил. Он ведь уже немного узнал ее характер и поймет, что она сама напросилась на наказание. Хотя ничего, кроме правды, она Гордону не сказала. Всему клану Мак-Ли известно, что Гордон — педераст и в постели предпочитает мужчин. Просто она первая сказала ему это в лицо. И при его воинах. Да, она сама напросилась на порку. Но откуда ей было знать, что так скоро придется выходить замуж? А муж рано или поздно увидит ее раздетой. Надо постараться, чтобы это случилось как можно позднее.