– Здравствуйте, Рауль! – жизнерадостно приветствовал его испанец. – Как здоровье госпожи Антуанетты? Здоровы ли дети?
– С ними все в порядке, – буркнул виконт.
– Вы знаете, что я всегда рад видеть вас, виконт. Однако чему я обязан чести лицезреть вас именно сегодня?
– Родриго, – оборвал Рауль этот возвышенный тон, – ты слышал про новую папскую буллу?
Испанец кивнул:
– Да, о чем-то таком болтали мы тут на днях с одним проезжим...
– Роберт де Вигуэ тоже про нее слышал.
– Ну и что?
– Он осадил Эгиллем.
– Что – снова?!!
Рауль кивнул. От избытка чувств Родриго скрипнул зубами и с силой хлопнул кулаком по открытой ладони.
– Вот подлец! И это после того, как они с Бернардом на Евангелии поклялись друг другу в вечном мире!
– Какое теперь это имеет значение? – спросил Рауль. – В булле что сказано? «Католики освобождаются от всех обязательств перед аженойцами и прочими еретиками». А то, как Бернард относится к патаренам, всем известно. В его замке они живут как у себя дома.
– А Роберт что – решил изобразить из себя истинного католика?
– Похоже, что так.
– Мерзавец! Да Иуда Искариот больший католик, чем он!.. И это после того, как он дал слово чести!
– Родриго, я тебе повторяю – в булле черным по белому написано: «освобождаются от всех обязательств». От всех, понимаешь?
– От слова чести дворянина может освободить только Господь Бог. Ни один человек – ни сеньор, ни священник, ни король – этого сделать не может.
– Ты это Папе Римскому скажи. И Роберту.
Эти слова слегка остудили вспыльчивого Родриго и перевели его мысли из сфер рыцарской этики в область сугубо практическую.
– У Роберта много людей?
– Тридцать всадников и полторы сотни пехоты – это его собственные. Копий двадцать наемников из Пуатье. И еще не знаю, сколько всякого сброда.
– Ты что же, собираешься отправиться на помощь Бернарду? – с некоторым недоверием произнес Родриго.
– Да, мы с ним никогда не ладили, – признался Рауль. – Но я ненавижу наемников. Еще с тех пор ненавижу, как англичане сюда брабантцев притащили. И к тому же, говорят, наш с тобой общий знакомый Луи тоже около Роберта сейчас ошивается. Дерьмо к дерьму липнет... Я решил: надо помочь Бернарду.
Родриго кивнул, признавая весомость Раулевых аргументов.
– Поедешь со мной?
– Конечно!
– Вот и я так подумал. Ты когда будешь готов?
– Завтра утром. Пока я пошлю к Ангулему. Пока он соберет людей. И придет сюда...
– Знаю я эти утренние выступления, – проворчал Рауль. – Собираешься выезжать с петухами, да пока соберешься – уже и полдень. Может, вечером выступишь?
Родриго вскинул подбородок, прищурился:
– Дон Рауль де Косэ, вы, кажется, хотите дать МНЕ совет, как и когда МНЕ вести на войну МОИХ людей?
Рауль вздохнул.
– Когда Бернард отправил ко мне своего человека с посланием, головорезы Роберта уже подходили к городу. Это было вчера. Сейчас они наверняка захватили город и осадили Эгиллемский замок. Если мы отправимся завтра, то под Эгиллемом будем только еще через полтора суток. Ты уверен, что Бернард продержится все это время? Я – нет.
– Да, я понимаю, – кивнул Родриго. – Но мы ничем не сможем помочь Бернарду, если прибудем в Эгиллем усталые, на взмыленных лошадях, много мы не навоюем. Завтра утром. Где мы соединимся?
– Дорога на Эгиллем проходит мимо моего замка. Когда будешь рядом – пошли ко мне человека.
– Договорились. Буду в четыре пополудни.
– Идет. Если в пять тебя не будет, я пойду один.
– Не смеши меня! – воскликнул Родриго. – У тебя людей в три раза меньше, чем у Роберта. Это чистое самоубийство.
– Так пусть это будет вам упреком, барон Родриго.
– Раздери тебя дьявол, Рауль!!!
Рауль развернул лошадь:
– Счастливо оставаться, сосед! Завтра в четыре часа!.. Смотри, не опоздай!
Сопровождаемый своими людьми, виконт выехал из замка. Несколько секунд Родриго свирепо глядел ему вслед, потом скомандовал:
– ...Франц, бери коня и езжай к Ангулему. Скажи, чтобы до заката он был здесь со всеми своими людьми... Жан, сгоняй в Марионэ... Да, я знаю, что ты там не был. Узнаешь у старосты, где кто квартирует... Так, теперь насчет жратвы и обозов... Черт побери, где Гумберт? Когда он мне нужен, никогда его поблизости нету!
– Он вроде б наверху, сеньор, – сказал Жан. – Я видел, как он в дверь входил.
Пробормотав ругательство, Родриго развернулся, собираясь направиться в дом, и едва не столкнулся со мной. Остановился.
– Вы слышали, что говорил Рауль, не так ли?
Я кивнул:
– Слышал.
– Просить вас поехать со мной я не могу – мы с вами друг другу ничем не обязаны. Это наши местные свары. Но с другой стороны, я буду рад, если вы к нам присоединитесь.
– Ммм... Я с удовольствием поеду с вами.
– Отлично! Я так и знал, что вас обрадует эта новость. Готовьтесь! Мы выедем завтра утром, с рассветом.
Сообщив мне эту «радостную» новость, Родриго направился к донжону.
Естественно, никакого удовольствия я не испытывал. Встревать в чужую войну мне совершенно не улыбалось. Но отказаться я тоже не мог. По здешним понятиям, в лучшем случае сочтут просто невеждой. А то и трусом.
Но какие бы чувства я ни испытывал к предстоящему нам «славному делу», следовало позаботиться о собственном вооружении. Поэтому я решил проконтролировать, как продвигается починка щита.
Починка щита продвигалась. Тибо за этим присматривал. Собственно, она уже подходила к концу. Ремень заменили, щит покрыли новой кожей. Кузнец как раз крепил ее заклепками.
– Готово, – наконец сообщил он нам. Мы вышли из кузницы.
– Раскрасить бы надо, – сообщил мне Тибо. – Только это в городе. Здесь мастеров нет.
– Добудь где-нибудь краску, и я сам его раскрашу.
– Как скажете, господин Андрэ... А чего они тут все суетятся, не знаете?
– Так ведь война намечается.
– Война?
– Ага. Ну, не совсем здесь, а в каком-то Эгиллеме. И мы с тобой на нее поедем.
– Господи Боже!.. Что, опять на войну?!..
– Хватит ныть! Да, опять на войну. Пойди краску поищи.
Тибо краску нашел. Где-то в подсобке замка.
Красок было целых две: черная и белая. Черная немногим по виду и по качеству отличалась от смолы. Белая была больше всего похожа на известь.