Кое-как пригладив волосы, она вышла из комнаты. Николас поджидал ее на площадке лестницы.
— Сперва, сударыня, мы с вами поедим, а потом уж поговорим! — произнес он с вызовом.
Дуглесс только кивнула в ответ и стала спускаться по лестнице.
Пребывая в Англии, следует уделять внимание двум трапезам: завтраку и чаю. Они с Николасом уселись за маленький столик, и хозяйка подала им еду: тарелки с пухлой взбитой яичницей, хлеб трех сортов, ломтики бекона, напоминавшие по вкусу лучшие разновидности американской ветчины, запеченые помидоры, порезанную на дольки и обжаренную картошку, золотистого цвета копченую селедку, порезанную кусочками, сливки, масло и варенье! И еще — большой красивый фарфоровый чайник со свежезаваренным чаем: англичане обожают чай и также обожают подавать его в изысканных фарфоровых чашечках!
Дуглесс ела и ела, пока не наелась до отвала, по ее аппетит не шел ни в какое сравнение с аппетитом Николаса! Тот съел чуть ли не всю поданную им еду! Покончив с трапезой, Дуглесс увидела, что хозяйка с любопытством глядит на Николаса: тот ел абсолютно все, пользуясь только ложкой или же пальцами. Бекон он резал своим ножом, придерживая его пальцами, но так ни разу и не прикоснулся к вилке!
Покончив наконец с едой, он рассыпался в комплиментах хозяйке, затем взял Дуглесс под руку и вывел ее на улицу.
— И куда же мы направляемся? — осведомилась Дуглесс, проводя языком по зубам: она уже сутки не чистила зубы, и они были шероховатыми. Да еще голова чесалась!
— Мы идем в церковь, — сообщил он. — А там подумаем!
Они быстрым шагом двинулись к церкви, и по пути Николас остановился лишь раз — чтобы поглазеть на небольшой грузовичок «пикап». Дуглесс хотела было рассказать ему про грузовики сразу с восемнадцатью колесами и о машинах для перевозки скота, но подумала хорошенько И не стала.
Старинная церковь была открыта и пуста, и Николас провел ее к скамьям, что стояли под прямым углом к надгробию. Она притихла, когда он, еще раз посмотрев на мраморную скульптуру на надгробии, провел затем рукою по вырезанным в камне дате и собственной фамилии.
Наконец, отвернувшись от надгробия, он стал расхаживать взад и вперед, заведя руки за спину и сжав их.
— Насколько я понимаю, госпожа Монтгомери, — наконец произнес он, — мы нуждаемся друг в друге: похоже. Господь знал, что делал, когда сводил нас вместе!
— Да?! А я-то воображала, что это совершила я сама посредством чародейства! — саркастически воскликнула она.
— Сперва-то и я в это поверил, но с тех самых пор, как вы призвали меня к себе во время дождя, я не сомкнул глаз, и у меня было много времени, чтобы все хорошенько обдумать!
— Что?! Я призвала вас?! Да я ни разу и не подумала о вас, не говоря уж о том, что, если б и вздумала вас звать, то телефона ведь там не было, а уж заорать так громко, чтобы вы оттуда меня услышали, я бы, конечно, никак не смогла!
— И тем не менее вы взывали ко мне! И вы разбудили меня тем, что выказывали нужду во мне! — сказал Николас.
— А, теперь понятно! — воскликнула Дуглесс, начиная сердиться. — Мы, стало быть, вновь пришли к тому же: вы отчего-то вбили себе в голову, будто я каким-то непостижимым образом, за счет каких-то фокусов-покусов, извлекла вас из могилы и притащила сюда! Нет, я этого больше выносить не в состоянии и потому сейчас же ухожу!
Но не успела она двинуться с места, как он уже был рядом. Одна его рука так и осталась заложенной за спину, другой же он оперся о высокую спинку скамьи и, наклонившись над Дуглесс всем своим массивным туловищем, буквально пригвоздил ее к месту!
— Для меня, — начал он, — не имеет никакого значения, верите вы моим словам или нет, но вчера утром, когда я проснулся, был год тысяча пятьсот шестьдесят четвертый от Рождества Христова, а стоило мне пробудиться сегодня поутру, и оказалось, что на дворе уже…
— Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год! — подсказала она.
— Именно! — согласился он. — То есть прошло уже более четырехсот лет! И это вы, ведьма, — причина того, что я оказался здесь, и вы же — залог моего возвращения обратно!
— Но поверьте же, если б только я могла, тотчас отослала бы вас обратно! У меня и так предостаточно своих проблем, не хватало только забот о…
Склонившись и пристально глядя на нее, он вскричал:
— Но не осмелитесь же вы и в самом деле утверждать, что это вам пришлось заботиться обо мне! Это ведь я вынужден был посреди ночи тащить вас откуда-то с полей!
— Да, но это случилось лишь раз! — запротестовала было она, но потом затихла и спросила только:
— Но как все-таки вы расслышали этот мой… зов, как вы его называете?
Он постоял молча, затем вернулся к надгробию и, уставясь на него, ответил ей:
— Между нами существуют какие-то узы — противоестественные, греховные узы, но они существуют! Я слышал, как вы взываете ко мне! Слышал так отчетливо, как будто вы были рядом, вот, как сейчас, и я услыхал ваши слова! Это… это ощущение зова и разбудило меня, и я последовал за ним, чтобы отыскать вас!
Дуглесс немного помолчала. Она понимала, что говорит он правду, потому что никаких иных объяснений тому, как он сумел отыскать ее, не было!
— Так значит, по-вашему, между нами установилось что-то вроде телепатической связи, да? — спросила она. И когда он недоуменно вытаращился на нее, пояснила:
— Ну, я хотела сказать, что это произошло как бы путем перемещения мыслей в пространстве, мы оказались способны читать мысли друг друга!