Улыбки сползли с их лиц.
— Энцио, как ты думаешь, сколько времени мы сможем удерживать эти ворота?
От порта к крепости поднималась мощеная дорога, которая заканчивалась возле двух укрепленных ворот. Лорн указывал на первые ворота, которые соединяли крепость с портом.
— Недолго, — ответил Энцио, посерьезнев. — Те, кто будет оборонять их, попадут под сильный обстрел.
— Кстати, об обстреле… — Лорн повернулся к огромной бомбарде, возле которой они стояли.
Спеша уступить крепость Иргаэрду, Верховное королевство не стало дожидаться подписания договора, чтобы начать покидать Саарсгард. По этой причине самые крупные войсковые части уже ушли и забрали с собой крепостные пушки, за исключением дюжины старых бомбард, слишком тяжелых и массивных для перевозки.
— Всю крепость мы не удержим, — констатировал Лорн. — Надо будет быстро вернуться в Малый замок. Вот почему нельзя допустить, чтобы враг использовал эти огненные жерла против нас.
— Давайте насыплем в них песка, — предложил Энцио. — Так будет быстрее.
— А почему сначала не дать из них залп в сторону иргаэрдского флота? — спросил Алан.
— Слишком опасно, — отозвался Лорн. — Эти бомбарды, скорее всего, вышли из строя. Не хватало еще, чтобы они взорвались нам в лицо.
— Ты прав, — согласился принц. — А еще, если мы подготовим их, нам может не хватить времени, чтобы их обезвредить…
— Точно.
В этот момент появился Лайам, а вслед за ним — двое солдат, которые вели закованного в наручники Каэла Дорсиана. Они пришли из тюрьмы, куда Лайам направился за пленником по поручению Лорна. Дорсиан гордо выдержал недружелюбные взгляды Алана и Энцио.
— Снимите с него цепи, — велел Лорн.
Солдаты выполнили приказ.
— Чем обязан такой чести? — спросил Дорсиан.
— Посмотри туда.
Дорсиан приблизился к бойницам. Он увидел иргаэрдский флот в порту и паруса судов Верховного королевства далеко в открытом море. Затем повернулся и оглядел безмолвную и пустынную крепость.
— Что тут происходит?
Лорн коротко объяснил положение. Дорсиан слушал его с удивлением, а затем с восхищением и… недоумением.
— Выходит, ты развязал войну между Верховным королевством и Иргаэрдом.
— Только если мы выиграем это сражение. Если проиграем, Верховное королевство принесет свои извинения, Иргаэрд примет их, и договор будет подписан. Если же мы выиграем…
— И каковы ваши шансы?
— Равны нулю.
— Я знаю, что почти весь гарнизон покинул Саарсгард. Сколько у тебя людей, чтобы защищать эту крепость?
— Осталось порядка тридцати солдат гарнизона.
— Тридцати!
— Двадцать солдат в эскорте Алана. Десять у Энцио.
— А твоя Ониксовая гвардия? Сколько в ней человек?
— Четверо.
Дорсиан рассмеялся.
— Включая вас троих, если я верно считаю, получается менее семидесяти клинков. А сколько человек у противника? Пятьсот?
— Меньше.
— И у них есть пушки.
Лорн не ответил.
Дорсиан задумчиво посмотрел на море.
— Что я здесь делаю? — мрачно спросил он.
— Ты хотел помешать тому, чтобы Ангборн уступили Черному дракону, разве нет?
— Вот, значит, какой выбор ты предлагаешь мне и моим сторонникам, — хмыкнул Дорсиан. — Умереть, защищая эти стены, или дождаться, пока нас казнят в тюрьме… Теперь понятно, почему вчера ты захотел, чтобы мы подкрепили силы. Я почти поверил, что ты принес нам эту снедь по доброте душевной…
— Лорн предлагает тебе сразиться и принять смерть, достойную дворянина, — заговорил Энцио. — Уже больше, чем ты заслужил.
Дорсиан в гневе сжал челюсти и ничего не ответил.
— Кроме того, — уточнил Лорн, — эту сделку я предлагаю тебе одному. Либо ты ведешь бой на нашей стороне, либо возвращаешься в карцер.
— Я не понимаю. А мои люди?
— Они вольны уехать или сразиться. Я никого не заставляю защищать Саарсгард против воли.
— За исключением меня. Спасибо за особое отношение.
— И мы хотим, чтобы ты дал нам слово чести, что ты на нашей стороне, Каэл, — потребовал Алан.
Энцио со страдальческим видом закатил глаза.
— Я даю вам это слово, — кивнул Дорсиан, поразмыслив. — Но я не могу говорить за своих людей.
— С ними буду говорить я, — отчеканил Лорн.
Собравшиеся во дворе подняли глаза на Лорна, когда тот вышел на галерею башни. Рядом с ним были принц Верховного королевства Альдеран и Эленцио Лоране, позади него стояли его заместитель из Ониксовой гвардии и Каэл Дорсиан.
Наступал вечер.
В огромной крепости не раздавалось ни звука; глубокие тени расползались по стенам и мостовым.
Лорн посмотрел на людей, которые пришли выслушать его. Здесь был остаток гарнизона Саарсгарда, темные силуэты Ониксовых гвардейцев, солдаты из охраны Алана и Энцио, а также заключенные, выведенные из тюрем крепости. Итого несколько десятков человек, о большинстве из которых Лорн не успел узнать ничего, даже имен.
Сделав вдох, он заговорил:
— Когда сядет солнце, сюда прибудет принц-дракон. Он потребует, чтобы мы открыли ворота Саарсгарда и оставили Ангборн. Он потребует, чтобы мы сложили оружие. Он потребует, чтобы мы убрались отсюда и освободили территорию…
Лорн осекся. Каменная печать на левой руке зудела уже некоторое время, но он никому не говорил об этом. Он незаметно пошевелил суставами, разминая руку, чтобы зарождающаяся боль прекратилась.
— И на это я отвечу: нет! — воскликнул он, ударяя по балюстраде кулаком в черной кожаной перчатке. — Несмотря на многочисленные войска. Несмотря на драков и ящериц-воинов. Несмотря на его суда и орудия, наведенные на нас, несмотря на то, что нас так мало, я отвечу: чтобы преодолеть эти ворота, ему придется победить тех, кто их защищает. Будете ли вы на нашей стороне? — спросил он сильным голосом.
Лорн указал левой рукой на Алана и не сумел сдержать гримасу боли. Метка Тьмы причиняла ему сильные страдания. Кисть и плечо ныли. К несчастью, он знал это ощущение слишком хорошо. Сторожевые башни в Ориале защищали Лорна от Тьмы на протяжении нескольких месяцев, но теперь он был далеко от них.
Алан понял: что-то не так. Но Лорн собрался с силами и продолжил свою речь.
— Будете ли вы рядом с сыном Верховного короля? — спросил он. — Будете ли вы бороться плечом к плечу с ним, когда Иргаэрд попытается захватить эту крепость?
Лорн снова замолчал.
Кто-то решил, что он держит паузу, но на самом деле его лихорадило, а глаза застилала пелена. Алан и Энцио заметили крупные капли пота, которые выступили на его висках, и с тревогой переглянулись.
— Да, я прошу вас об этом, — продолжал Лорн, — именно прошу и не ожидаю, что вы будете сражаться против собственной воли. Все вы вольны уехать, и никто не упрекнет вас в этом. Ибо бой, который мы собираемся дать, не будет боем победы. Это бой чести. Нашей чести. Чести Верховного королевства. И Верховного короля, чей флаг развевается над нашими головами.
Все повернулись и подняли глаза, когда Лорн указал на знамя с изображением волчьей головы. Оно реяло над донжоном, выше флага Верховного королевства. Многие не видели этого символа уже давно.
Лорну становилось хуже. Борясь с тошнотой, он оперся о балюстраду и прилагал огромные усилия, чтобы удержаться на ногах. Энцио приблизился и попытался поддержать его, хотя бы просто взять под локоть, но Лорн сухо покачал головой.
— Вы хотите увидеть, как его заменит флаг Черного дракона? — крикнул он. — Нет? Так давайте же защищаться! Давайте бороться, давайте умрем за нашего короля! И если мы не выстоим до конца, каждый час, проведенный в сопротивлении и сражении, будет победой! И каждая полученная рана! И каждый нанесенный удар, каждая пролитая капля крови, каждый убитый враг! Будете ли вы среди тех людей, кто сделает это? — Он чуть не падал, но продолжал говорить. — Выбор за вами, — сказал он слабеющим голосом. — Прислушайтесь к своим сердцам. Примите осознанное решение, но не медлите. Помните: здесь вершится судьба! Она наблюдает за нами и нетерпеливо ждет. Так сделайте свой выбор! Пусть сегодня каждый решит, что он за человек и какие воспоминания оставит о себе!