Несмотря на все слова матери, Джейн понимала, что потеря дома много значит для нее.
— Я все верну, мама, даже больше!
Мать покачала головой.
— Это всего лишь вещи, и их можно купить, а твою добродетель, и тем более жизнь, не купишь!
— Тогда это станет нашей первой добычей! — сказала Джейн и двинулась к теперь уже своему отряду.
— Быстрей закопайте этих дохлых псов, мы выступаем!
Очевидно, разбойники не слишком любили своих бывших предводителей, по крайней мере, никто не выразил особых сожалений по поводу их кончины. Быстро выкопав неглубокую могилу, они покидали туда трупы и забросали из землей. Через некоторое время Ртуть повела свою команду в первый набег.
Наступал вечер, а их ждал всего лишь крестьянский дом.
Но, похоже, сэр Хемпен уже побывал там. Ртуть смотрела на развалины своего дома, и ее душу заполнял мрак. Она ощущала, как что-то умирает в ней, и она знала, это была девочка Джейн.
Горе сменилось гневом, а вослед ему пришла холодная решимость, и она поняла, родился другой человек: разбойница Ртуть!
— Хорошо, что мама и Нан ждали Джори в лесу, — негромко промолвил Линдер.
— Да, разумеется, — пробормотала она.
— А где добыча, о которой ты говорила, Ртуть? — удивился Стоутон.
— Я думаю, в имении сэра Хемпена, — ответила она.
— М-да! — вздохнул Стоутон. — Как мы добудем ее из крепости?
— Просто отберем! — резко оборвала его Ртуть. — Он разграбил мой дом, а я…
— Ночью? — ужаснулся Стоутон.
— Разве может быть время лучше? Он не ждет нас! Нет, скорее всего он и его люди сейчас ищут меня, чтобы арестовать за смерть графа! — Она не собиралась рассказывать разбойникам, что у сэра Хемпена с нею свои счеты. — Мы прямо сейчас отправимся к имению и нанесем внезапный удар. Мы как раз успеем уйти до его возвращения. А на обратном пути уведем его скот — Уведем скот рыцаря? — Стоутон распахнутыми глазами смотрел на нее. — Так просто? Возьмем и уведем, да?
— А ты что же, хочешь его предупредить или, может, записку оставить? Сейчас лето, и коровы пасутся свободно. Сомневаюсь, чтобы их охраняли. Неужели ты не хочешь поесть мяса?
— Говядина мне нравится, — признался Стоутон. — Пошли, ребята! Позавтракаем вырезкой! — сказал он и двинулся вперед.
— Конечно, это был всего лишь набег, — продолжала свой рассказ Ртуть. — Мы не собирались удерживать имение. Мы забрали добро моей матери и увели скот и лошадей сэра Хемпена.
— А остальное оставили?
— Да, потому что оно принадлежало вдове сэра Данмора-, а я враждовала не с ней, а с сэром Хемпеном. Да и моя собственная мать упрекнула бы меня, сели бы я забрала ценности старой госпожи.
— Такие рассуждения похвальны, — согласился Джеффри. — А почему ты не захотела остаться в поместье?
Ртуть раздраженно посмотрела на него.
— Не смей смеяться надо мной! Ты и сам знаешь.
— Я знаю, что удерживать его было бы глупо, — ответил Джеффри, — но даже не предполагаю, почему ты поступила так, был ли это обдуманный поступок или только из чувствительности.
— Хочешь проверить, насколько я разбираюсь в военных действиях?
— Строго говоря, да, — Джеффри откинулся, опираясь на локоть. Что ни говори, — позиция уязвимая, но он готов был быстро среагировать, если Ртуть попытается ею воспользоваться.
Она поняла это и сердито посмотрела на него.
— Я должна забавлять тебя своей глупостью?
— Мне очень нравится наблюдать за тем, как работает мозг, и забава, пожалуй, далеко не самое подходящее слово, — заверил ее Джеффри, Она нахмурилась, не зная, считать ли это похвалой, а Джеффри продолжал:
— Плодами твоей тактики стали выигранные сражения. Ни один разбойник без тебя не смог бы выиграть их, и до моего появления твоя стратегия всегда приводила к победе. Я не могу не восхищаться твоим командованием, поэтому дай мне возможность повосхищаться еще чуть-чуть. Расскажи, почему не стала удерживать имение, захватив его.
— Просто у меня было слишком мало людей и оружия!
Короче, мы не были готовы к такому делу. И еще потому, что я сомневалась в верности своих людей.
— И в их подготовке, — обрадованно кивнул Джеффри. — Именно так решил бы и я! Но если все были против, почему ты не отказалась от этого дела?
Ртуть нахмурилась.
— Я тебе уже говорила.
— Нет, ты объяснила мне по-женски. Но ничего не рассказала о мыслях командира.
— То есть до того, как сказала, что мы вернемся за вещами матери, подумала ли я об этом деле как военачальник? Спросила ли себя, возможно ли остаться в живых, поступив так? Или большая часть нас…
— Да, или даже все. И возвращение вещей матери — главная ли причина набега?
— Я понимала, что если набег удастся, это сплотит вокруг меня людей. Ты это имеешь в виду?
— Именно это! А подумала ты об этом до набега или после?
— Конечно, до, — раздраженно бросила она. — Как я могла не подумать об этом, имея дело с разбойниками? Эти люди привыкли жить грабежом, и ничто не может обеспечит их верность лучше хорошей добычи. К тому же они должны были увидеть, насколько хорошо я могу планировать действия и привести их к добыче. Конечно, братья не позволят им меня ослушаться, но все же… кстати, братьев я назначила своими помощниками — по одному на каждую стену. Нет, эти люди убедились, что я могу спланировать и выиграть бой, мы потеряли убитыми только двоих, и всего три человека были ранены. После таких успехов они уже не смели противиться мне.
Джеффри нахмурился.
— Но ведь ты так старалась, чтобы братья за тебя не мстили.
— Да… — Ртуть отвернулась, лицо ее стало печальным. — В этом я потерпела неудачу. Я знала, что мне нужно было подчиниться графу Лаэгу, чтобы не причинить вреда матери и братьям, но я подумала, что ждет сестру, когда она подрастет. Не подумай, я не оправдываю себя: ужас и отвращение заставили меня забыть об их безопасности. Я знаю, что поступила эгоистично, но я не могла поступить иначе.
Джеффри смотрел на нее, пораженный в самое сердце. Он содрогался при мысли, что эта дивная девушка могла оказаться в руках сладострастного старого развратника. Поражало и то, что она винила себя в том, что защищалась, как можно считать эти свои поступки неверными. Он должен ее переубедить.
Глава шестая
— Я бы не сказал, что это эгоизм, — проговорил Джеффри, нахмурив брови, — женщина не должна подвергаться подобным надругательствам, и твои близкие первыми скажут тебе об этом.
— Они так и поступили, — Ртуть опустила глаза. — Но я всегда буду чувствовать себя виноватой перед ними, если они будут несчастливы.
— Ты станешь винить себя за грехи старого графа? С какой стати? К тому же твои родственники присоединились к тебе по доброй воле…
— Конечно, они прекрасно понимали, что с ними будет, если они не убегут сломи голову! — возразила Ртуть. — Мы нарушили закон, и я понимала, что должна переиграть молодого графа в его собственной игре за власть. И проделать это быстро, пока он не успел подготовиться.
— Ты это поняла еще до того, как приказала своим разбойникам захватить имение сэра Хемпена?
— Но это был не тщательно выверенный план, как могло тебе показаться…
— Ага, просто мысли промелькнули в твоем сознании, и ты сразу же увидела верное решение!
Ртуть насторожилась.
— Как, и у тебя тоже такое бывает?
— А то! Твой план был просто безупречен! Тебя отец этому научил?
— Не могу сказать точно, — Ртуть развела руки. — Кое-чему, конечно, научил. Но в основном мне это казалось просто здравым смыслом, хотя многое я почерпнула, наблюдая за действиями выступавших против меня командиров.
— И первыми среди них оказались вожаки разбойников?
— А, эти разбойники! — Ртуть пренебрежительно отмахнулась. — Бьюлин говорил правду: его шайка оказалась самой большой, но не благодаря ему. Он колотил людей и орал на них, заставляя повиноваться. Все решал Стоутон.
— Значит, Бьюлин был рукой, а Стоутон мозгом? И сколько времени ему потребовалось, чтобы понять, что манипулировать тобой, как Бьюлином, он не сможет?