— Давай не будем больше причинять неприятностей ни друг другу, ни твоим людям. Поедем к королю и королеве, как ты обещала.
— Конечно, я сдержу свое слово, — промолвила она, — но если в замке Логайр появился новый герцог, может, мне сначала лучше предстать перед ним? Мой отряд и я живем в его владениях. Он имеет право вынести свое решение до того, как скажет последнее слово корона.
Разбойники одобрительно зашумели, но Джеффри внезапно встревожился.
— Храбро и прекрасно сказано! — воскликнул Ален. — И верно, ты должна доверить свое дело герцогу и предстать перед их величествами, только в случае, если не согласишься с его решением!
Джеффри бросил быстрый взгляд на Алена. Должно быть, увиденное успокоило его, потому что он снова повернулся к Ртути и предложил:
— В таком случае, к замку Логайр. Прикажи своему отряду разойтись.
— Для чего? — удивилась она.
— По крайней мере, ради видимости твоего подчинения, — чуть раздраженно буркнул он. — Вряд ли твои люди ведь хотят, чтобы ты только для виду пошла в замок Логайр? Поэтому попроси их разойтись!
Ртуть бросила на него оценивающий взгляд.
— Как хочешь, сэр рыцарь, — с этими словами она вышла вперед и начала отдавать приказания.
Джеффри отвел Алена в сторону.
— Ты уверен, что это не глупо?
— Доверься новому герцогу Логайру, — успокоил юношу Ален.
— И своему собственному сердцу, — строго добавила Корделия. — Брат, если ты упустишь эту девушку, то будешь не только дураком, но и всю жизнь проведешь в несчастье и одиночестве, сколько бы женщин ни затащил к себе в постель!
— Нисколько не сомневаюсь, что ты говоришь правду, — ответил ей Джеффри. — Но, кажется, прежде чем начать ухаживать за ней, я должен спасти ее, а для этого придется отправиться к Диармиду.
— От твоей тюрьмы я спасать ее не собиралась, — язвительно сообщила Корделия.
— Угу, но на этот раз я совсем не уверен в успехе.
— Не уверен? — со смехом в глазах спросил Ален.
— Именно, не уверен, — мрачно ответил Джеффри. — Я знаю, что можно овладеть телом женщины, но не ее сердцем.
— А ты попытайся, — улыбнулась Корделия.
— Я и пытаюсь, — вздохнул Джеффри, — но сама девушка — хочет ли она этого?
Ртуть переоделась в собственную одежду, вернув свадебное платье неудавшейся невесте, извинившись за то, что пришлось сделать на нем разрезы. Девушка ответила, что это не страшно, обняла и расцеловала разбойницу со словами самой пылкой благодарности. Ртуть, совершенно ошеломленная, выехала из Онридди и поскакала рядом с Джеффри.
— Ты ведь привыкла к благодарности крестьян, которым помогаешь, — заметил Джеффри.
— Да, хотя меня никогда не благодарили так, — призналась Ртуть.
— А приходилось тебе раньше вырывать девушек из челюстей дракона?
— Нет, — Ртуть поджала губы, потом покачала головой. — Нет, так близко не приходилось. Обычно это происходило за день до битвы, и женщины успевали укрыться у меня. Кое-кого я избавила от незавидной участи, захватив дом шерифа и замок Лаэга, но никто из них не находился так близко от этого кошмара.
Джеффри улыбнулся.
— Иногда сердце переполняется даже у тех, чьи мысли и чувства надежно скрыты.
— Да, — Ртуть, нахмурившись, повернулась к Джеффри.
— Кстати, это напомнило мне о том, сэр, что я должна сделать тебе выговор за грубое обращение со мной.
— Грубое? — Джеффри удивленно посмотрел на нее. — Нет, я заставил тебя сдаться в честной схватке.
— Разве это честно, — возразила она, — если туя не только воин, но и чародей?
— Честно, когда приходится сражаться с ведьмой, которая великолепно владеет мечом!
— Но ты умеешь использовать способности своего мозга, — завистливо прошипела она. — Тебя учили ими пользоваться. Тогда как меня учили орудовать дубинкой и мечом. Я и не представляла себе, насколько это неравная схватка, пока не столкнулась с твоей сестрой. О, если бы меня учили, как ее, победила бы я!
Теперь обиделся Джеффри — не за себя, конечно, а за Корделию.
— Неужели? Ты считаешь, что у тебя такой сильный мозг и такая непреодолимая воля?
— Да уж посильней твоего будет, — упрямо протестовала она. — Сразись со мной мыслью, сэр рыцарь, и ты поймешь, что хоть тело у тебя сильней моего, но мозг уступает.
— Когда мы сражались на мечах, моя большая физическая сила почти не имела значения. Дело в мастерстве, но тем не менее я не отказываюсь от вызова. Если ты действительно считаешь, что способна победить меня только силой мысли, нападай!
Мгновенно в голове его вспыхнула острая боль.
Он покачнулся в седле и здорово разозлился, но по-прежнему не собирался причинять ей вред, особенно в таком опасном месте.
Вместо этого он вызвал у нее на затылке зуд, посадив мышь, которая начала грызть ее мысленный ментальный экран, а сам привел в действие свою защиту. Смутно услышал ее крик и увидел, как она покачнулась в седле — не удивительно, резко оборванная мысль и должна вызывать сильную боль. Впрочем, этой боли не избежать. Он вспомнил уроки йоги, отрегулировал дыхание и успокоил собственные мысли. Приглушив боль, он снова обрел способность рассуждать и видеть окружающий мир.
Ртуть постепенно приходила в себя, с нескрываемой злостью глядя на него. Он ощутил ее ярость, но удар был приглушен и смягчен его собственным мысленным щитом. Готовя очередной удар, он ждал, когда она отступит, потому что иначе придется на мгновение открыть свой щит, чтобы ударить…
Неожиданно поток ее мысленной энергии прекратился. Он понял, что она выжидает, когда он расслабится, и открылся, одновременно нанося удар…
Удар ее мысленной энергии был быстрым и горячим, в голове его тут же вспыхнула боль, но сразу исчезла, потому что Ртуть ахнула от неожиданности и закачалась. Еще бы. Ведь, опасаясь навредить ей, он коснулся точки удовольствия в ее голове, подтолкнул чуть-чуть, на долю микрона, но этого оказалось достаточно, чтобы она всеми фибрами души и тела задрожала от наслаждения…
Она тотчас усилила защиту и, как только пришла в себя, с яростью накинулась на него. В каждом ударе отражалось ее личностное обаяние, каждый нес в себе такой заряд женственности и нестерпимого удовольствия, что у Джеффри появился соблазн открыть щит и умереть счастливым.
Защищаясь, он сделал то единственное, что мог. Дождавшись, когда схлынет поток ярости, он окутал ее своими переживаниями, болью, радостью, желанием, нестерпимо жгущим его при одной мысли о ней, и просто стремлением быть рядом, касаться ее…
Ее сил хватило на несколько минут. Против гнева и ненависти она еще могла удержаться, но против желания, пронизанного любовью, у нее не было защиты. Ее щит растворился и исчез, и в то же мгновение пропал мир, листва, лошади, дорога. Джеффри чувствовал только ее, ее пульсирующее сознание, ее дрожь, тревогу, желание и восторг, когда их сознания соприкоснулись.
В один миг силы их истощились и сквозь эйфорию близости начала проступать реальность.
Ртуть стояла, ошарашенная, глядя на чародея широко открытыми глазами. В страхе она попыталась вернуть шит, почувствовать гнев или ярость, но не смогла.
Джеффри обрел дар речи первым.
— Прости меня, я не хотел, чтобы так получилось.
— Только не говори, что ты не доволен, — обвинила его Ртуть.
На мгновение ему показалось, что в голосе явственно прозвучала тоска и желание.
— Конечно, я радуюсь, хотя больше не буду делать этого без твоего позволения, — выдохнул он и на миг снова исчез, и ее сознание запульсировало в ответ, клубясь вокруг него жемчужно-розовой дымкой, притягивая, изгибаясь от желания…
Но вот жемчужный ореол исчез, вернулось ее напряженное лицо.
— Ты опять поступил так! — обвиняюще воскликнула она.
Джеффри сразу сообразил, что должен принять на себя вину за то, чего не делал.